– Я хочу увидеть новый сценарий, – продолжала настаивать она. – Я хочу узнать, что случилось с моей ролью. Ты обещал, что это мой фильм, мой дебют. А Куинн Лич даже не знает, что главная женская роль предназначена мне.

Его первый удар пришелся ей по щеке.

– Ах ты, ско... – начала она.

Второй удар сбил ее с ног.

– Я тебе покажу, как приказывать мне, – прорычал он. – Я тебе вчера что сказал: уносить свою жопу оттуда. Но нет, ты не могла. Тебе надо было остаться и лезть со своими идиотскими вопросами. Выставила меня каким-то глупым бараном, которым вертит его девчонка. Только попробуй еще раз меня не послушать, и ты вылетишь отсюда как пробка.

Она заплакала, скорее от обиды и злости, нежели от боли.

– Может быть, я этого и хочу, – всхлипывала она. – Убраться от тебя подальше.

Он смерил ее презрительным взглядом маленьких злобных глазок.

– Когда я буду готов, – медленно произнес он. – Только когда я буду готов.

Димитрий решил устроить празднество. Большое. Лаки не знала, имело ли тут место чувство вины, но он твердо намеревался отметить ее день рождения с размахом. Она пришла к выводу, что делать нечего и придется смириться, а затем она уедет. Джино уже организовал телеграмму, которая скоро вызовет его в Нью-Йорк на деловую встречу.

– Ты поедешь со мной, – сообщил он Лаки. – Можешь сказать, что нам предстоит встретиться с адвокатами по лас-вегасским делам.

Она хотела уехать. И раньше-то ей приходилось здесь несладко, а теперь, когда с появлением Ленни все еще больше усложнилось, на яхте стало совсем невыносимо. Почему все так сложно? Почему при первом взгляде на Ленни ей начинало казаться, что у нее растут крылья, а всего лишь через пять минут она смотрела на него чуть ли не с ненавистью? Она не понимала, что происходит. Ленни Голден не в ее вкусе. Между ними нет ничего, кроме секса. И все же...

Она думала о Марко. Они провели вместе одну великолепную, незабываемую ночь. Затем его застрелили. Лаки не хотела снова испытать такое разрывающее сердце чувство утраты и отчаяния.

И вообще, Ленни принадлежал Олимпии. Пышнотелой, вздорной Олимпии, которая обращалась с Лаки так, как будто та была очередной подружкой Димитрия, а не его женой. Лаки попыталась поговорить с ней наедине. Олимпия отмахнулась от нее, едко бросив:

– А что бы ты испытывала, если бы я спала с твоим отцом?

Лаки пришлось признать, что такая мысль показалась ей отвратительной.

От ее внимания не ускользнуло, что Олимпия при первой возможности начинала отчаянно флиртовать с Джино. Лаки пришлось делать вид, что она ничего не замечает.

Яхта снялась с якоря и отправилась в Канны, где и должно было состояться торжество. Лаки загорала около бассейна и смотрела, как Чичи учит Роберто плавать. Бриджит все время норовила прыгнуть в воду и брызгами залить его лицо. Чичи предложила ей играть подальше от ребенка, на что та ответила потоками оскорблений.

– Черная грязная свинья! – нараспев повторяла она. – Грязная! Грязная! Грязная!

Лаки подскочила и отшлепала девочку.

Несколько секунд Бриджит смотрела на нее в ужасе, а затем громко и фальшиво разревелась.

– Прекрати, – сказала Лаки. – Зря стараешься.

Бриджит моментально прекратила плач.

– Я ненавижу грязных черномазых, – упрямо сказала она.

– А почему? – спокойно поинтересовалась Лаки.

– Потому что... Потому что... – хорошенькое личико девочки сморщилось в задумчивой гримаске. – Потому что мама их тоже ненавидит! – торжествующе объявила она.

– Не слишком хорошее объяснение.

Бриджит засунула палец в рот.

– Так только маленькие делают! – воскликнула Лаки.

– Я не маленькая! И могу делать что захочу.

– Грязная маленькая свинья, – поддразнила ее Лаки. – Грязная! Грязная! Грязная!

Бриджит скривилась.

– Я тебя ненавижу, – заявила она.

– Ничего подобного, – небрежно отмахнулась Лаки. – Ты просто меня не понимаешь.

Бриджит убежала на другой конец бассейна, где сидела и вязала няня Мейбл.

– Избалованный ублюдок! – пробормотала Чичи.

– Скорее, заброшенный ублюдок, – заметила Лаки. – Я не заметила, чтобы ее мать уделяла ей хоть чуточку внимания. Только потискает иногда, как щенка. Девочка явно требует заботы о себе.

– Я бы о ней позаботилась, – сердито буркнула обычно добродушная Чичи. – Я бы ей всыпала по заднице!

– Я уже всыпала. Но это не помогло. Ей нужно, чтобы ее любили.

Лаки припомнила свое собственное детство. Она-то знала, что такое одиночество и отсутствие любви, и хотя не верила в психоанализ, но предвидела, что, если Бриджит кто-нибудь не поможет, девочку ждут трудные времена.

Ленни появился ближе к ленчу. Они обменялись жгучими взглядами, но сразу за ним следовала Олимпия. Казалось, та чувствовала разлитое по воздуху электричество и стремилась не допустить вспышки. Олимпия поприветствовала Лаки, послала Бриджит воздушный поцелуй и направилась на верхнюю палубу.

– Пойдем, – позвала она мужа.

– Я искупаюсь перед ленчем, – сказал он.

– Потом искупаешься, – нетерпеливо приказала Олимпия.

– А я хочу сейчас.

– Ну хорошо. Побыстрее.

Олимпия исчезла из виду.

Ленни посмотрел на Лаки:

– Как ты себя чувствуешь?

Она вернула ему взгляд и утонула в его ленивых зеленых глазах.

– Нормально.

Он быстро оглядел бассейн. Две няни и двое детишек.

– Кажется, я скучаю по тебе, – проговорил он очень спокойно.

Бриджит вылезла из бассейна и подбежала к нему. С видом собственницы она прижалась к Ленни своим мокрым тельцем.

– Ты любишь черных людей? – спросила она громко.

Чичи с ненавистью глянула на нее.

Ленни моментально разобрался в ситуации.

– Я люблю зеленых людей, оранжевых людей, толстых людей, худых людей. Конечно, и черных тоже. А ты?

– Не знаю. – Уголки ее рта опустились. Она надеялась, что он ее поддержит. – Ты умеешь плавать под водой? А меня научишь? – попросила она.

Он взглянул на Лаки. Та играла с Роберто в мелкой части бассейна.

– Пошли, красавица, – заявил он и подбросил Бриджит в воздух. – Я научу тебя превращаться в рыбку. Идет?

Девочка взвизгнула от радости, высвободилась и, подняв множество брызг, плюхнулась в воду.

– Скорее! – скомандовала она. – Скорее! Ну скорее!