Виш глянул на него исподлобья, — тот сразу замолк, смех замер у него на устах.

— Попадись вы за такой забавой отцу или братьям, пожалуй, и не вернуться бы вам из лесу, так и остались бы там навек. Только волки да вороны знали бы, где вас искать.

Тихо и угрюмо произнёс старик эти слова. Однако Смерд их расслышал и нахмурился. Дружки его стали снова похаживать вокруг кадки с пивом, и он тоже вернулся к ней.

Между тем по знаку Виша в разговор вступили его сыновья, подвинулась к ним и Яга, а Виш не спеша подошёл сначала к очагу, потом к дверям, где попил воды из ведра. Здесь неподалёку сидел развязанный Хенго, хозяин кивнул ему, и они вместе вышли в сени. Старик молча показал немцу на дверь и на ворота, как бы говоря ему, что он может бежать, но немец, оглянувшись кругом, зашептал ему на ухо:

— Я их не боюсь, ничего они мне не сделают, а я с ними проберусь к князю. Только не весь товар с собой захвачу, чтоб напрасно груз не таскать.

Виш посмотрел на него с удивлением.

— Почему вы не хотите бежать? Зачем под моим кровом накликаете на себя беду?

Хенго хитро усмехнулся и замотал головой.

— Не боюсь я, ничего они мне не сделают… Я от них откуплюсь, не тревожьтесь, только один тюк оставлю у вас.

Хозяин без слов дал знак согласия, и немец тотчас же прокрался в сарай; через минуту работник вынес оттуда тюк, который они спрятали в клети. Поблагодарив хозяина, Хенго вернулся в горницу и забился в свой угол раньше, чем заметили его отсутствие.

В горнице стоял шум и гам.

Смерд повеселел после пива и подшучивал над старухой, а его спутники вторили ему зычным хохотом. Пили до самой ночи, наконец зажгли сухую лучину, воткнутую между камней, и осветили горницу.

Только при огне Смерд спохватился, что не видно хозяина.

— Где же хозяин? — крикнул он.

Виш стоял на пороге, Яга подтолкнула его, и он неохотно вошёл в горницу. Видно, люди эти были ему не по душе. Увидев старика, Смерд поднялся, поманил его пальцем и повёл за собой во двор.

— Я еду от князя — к вам и к другим кметам и жупанам, — начал он. — Князь шлёт вам поклон и желает здоровья.

Старик склонил голову и с озабоченным видом провёл морщинистой рукой по седым волосам.

— Доброе пожелание, — сказал он. — Ну, да это ещё не все. Раз уж князь желает здоровья, верно что-нибудь ему надобно, а то бы он и не вспомнил про кмета.

Смерд сдвинул брови.

— Людей у нас мало, очень-очень мало, — сказал он. — Кого-нибудь из своих вам придётся дать в княжескую дружину. Ведь и вас и земли ваши она обороняет.

— Что же? Воевать задумали? — спросил Виш.

— Мы войну никому не собираемся объявлять, но городище должно быть готово к обороне, — говорил Смерд. — Двое у нас померло от чумы, одного зверь разорвал в лесу, да князь одного убил, люди нам нужны… Живётся у нас неплохо… Люди не голодают, вместе с княжьими псами едят да по целым дням на брюхе вылёживаются. И пива им не жалеют. А пойдёт ваш молодец в поход, и ему кой-что из добычи перепадёт.

— Или сам попадёт в неволю, — прибавил Виш.

— Ну, не двух, так хоть одного непременно должны бы дать, — закончил Смерд.

— А если ни одного? — спросил Виш. Смерд задумался.

— Тогда я вас на верёвке потащу, — ответил он.

— Хоть я и вольный кмет? — спокойно спросил хозяин.

— Мне что за дело? Князь приказал.

— Так, так! — задумчиво повторил Виш, глядя в землю. — Завели теперь такой обычай. Смотрите только, не надоело бы это кметам, да как бы вас не поволокли они на постромках.

Посланец промолчал.

— Не противьтесь, — прошептал он. — Князь эти дни гневен… Во сне, как задремлет на крыльце, все скрежещет зубами и ляскает, как волк. Против кметов лютует. Выдайте мне вместо двух человек одного… и медвежью шкуру на тулуп, а то мой был хорош, да изорвался в услужении.

Хозяин долго стоял во дворе, погрузившись в раздумье, потом кивнул Смерду, чтобы тот следовал за ним, и пошёл в горницу. Усевшись на лавку, старик поставил посох перед собой, опёрся на него обеими руками и, словно выискивая жертву, обвёл взглядом своих молодцов.

— Эй, Самбор! — кликнул он парня, стоявшего поодаль в кучке дворовых, пересмеиваясь с ними. — Самбор, поди сюда!

Услышав, что его зовут, парень выпрямился и подошёл.

— Ты и в поле работаешь спустя рукава, да и в доме не лучше, — сказал он, — все лежишь да песни поешь. Тебе и под стать, опоясавшись мечом, других погонять да, воткнув в шапку перо, похваляться своей красотой. Что, хочешь идти на княжеский двор?

Парень не ждал такого вопроса, улыбка исчезла с его лица, он сразу приуныл.

Беспокойно озираясь по сторонам, Самбор заметил, что Смерд с любопытством разглядывает его, и, охваченный страхом, бросился на колени перед стариком.

— Ох, отец мой и господин! — вскричал он. — За что вы отдаёте меня в неволю?

— Что за неволя? — перебил его Смерд. — Воином будешь. У князя лучше, чем тут, а сумеешь ему понравиться, кто знает, кем ещё станешь.

Виш погладил его склонённую голову.

— Один должен идти за всех, — сказал он, — теперь твой черёд, Самбор.

Старая Яга, стоявшая в отдалении, заломила руки: хоть Самбор и не был ей сыном, но вырос в их доме, и она любила его, как родного.

Работники, встревоженные приказом князя, отступили вглубь горницы: их тоже покинуло веселье. А тут ещё Смерд положил широкую лапу на плечо Самбору, словно брал его себе во владение.

— Пойдёшь с нами, — сказал он.

Подняв глаза, Самбор встретил устремлённый на него взгляд Виша, и этот взгляд говорил что-то, понятное только им двоим.

Юноша успокоился и встал: он был по-прежнему грустен, но молчал и уже не жаловался на свою участь.

Вздумалось бы кому из княжьих холопов послушать, как заголосили в жилой избе, когда Яга вошла туда, ломая руки, они бы догадались, что это женщины причитают над Самбором. Но ни одна не осмелилась громко завопить, чтоб не признали чужаки, что женщины в доме и прячутся от них. Смерду и его людям принесли поесть, и, прикончив пиво в кадке, все отправились на покой. Виш проводил их в просторный сарай, где им постелили сено. Тут же стояли лошади немца. Хенго тоже пустили в сарай, о нем все уже