Ниши исчез в доме, и мне пришлось просто кивнуть и убежать, надеясь, что с ними ничего не случится до моего возвращения.

По коридорам бегали солдаты и слуги с пучками стрел, водой, провизией, тканью, камнями и старыми клинками – здешний хаос был более слабым отражением хаоса, царившего снаружи. Только бы стены и ворота продержались достаточно долго, чтобы все эти припасы успели пригодиться.

После суеты и шума наверху пустота подвала казалась потусторонней. Здесь не было ни лорда Ниши, ни его подручных, и, понадеявшись, что так оно и останется, я сдвинула каменную крышку и спустилась в узкий подземный ход. От сырых стен отражался бледный свет пары оставленных нами фонарей, их мерцание было единственным признаком жизни или движения.

– Гидеон? – окликнула я, нырнув под низкую арку.

Передо мной оказался длинный острый клинок – угроза, не приветствие. Его держал Рах – усталый, похудевший, покрытый грязью пещер, со следами застарелых синяков на лице, но прежний Рах с его пристальным взглядом, смотревшим прямо в душу. Наши глаза встретились, но он не опустил саблю.

– Дишива.

– Рах.

Гидеон лежал у стены пещеры, где я его оставила, подергиваясь и дрожа во сне. Наши с Рахом взгляды метнулись к нему.

– Что с ним?

– Теп дал ему какое-то снотворное, он просто беспокойно спит. Вероятно, он скоро проснется, и ты об этом пожалеешь.

– Почему? И зачем ты послала за мной?

Я скрестила руки на груди, уже не боясь, что он воспользуется оружием.

– Потому что ты прав, хотя лучше бы ошибался. У нас должно было получиться. Должно было. Гидеон почти смог. Но это мерзкое чудовище все разрушило. Все, что у нас могло быть и чем мы могли стать. Лео пробирается в голову, словно голос. Покой. Яростный шум – что угодно…

Не находя слов, я изобразила, как разрываю что-то руками.

– Он – Гость.

– Кто-кто?

Рах наконец-то опустил клинок, потрогал лезвие пальцем и убрал в ножны.

– Эзма мне рассказала, – с усталым вздохом произнес он. – Она объяснила, как контролировали наших гуртовщиков. Она верит в Единственного истинного Бога, но считает Лео мошенником, а настоящего Вельда – левантийцем. – Рах провел ладонью по лицу, размазав грязь, и складки, оставленные усталостью, стали резче. – Думаю, она хочет построить в степях священную империю.

– Но она же заклинательница! – успела произнести я, прежде чем пробудился цинизм. – Ты серьезно, да? Поэтому ее изгнали?

– Да. Кстати, Тор занимался книгой, уж не знаю, насколько она теперь может быть полезна.

Обсуждать Вельда, Лео и Эзму здесь, в подвале кисианского поместья, казалось странным, и вдвойне странно было вести такой разговор с Рахом. Не стоило удивляться, что Тор доверился ему, но эта проблема неделями занимала все мои мысли, давила своим ужасом, и я чувствовала себя одинокой. Даже с Сичи, Нуру и Эдо. А Рах, знающий, понимающий и не сомневающийся в истинности этой проблемы, облегчил страх, о котором я даже не подозревала. Кто-то поверил мне. Человек, не находившийся здесь и не видевший все воочию, мне поверил.

Не в силах выразить чувства, я жестом указала на Гидеона.

– Он очень плох. Кажется, он напуган и… уязвим. Слишком долго Лео сидел у него здесь. – Я дотронулась до виска. – В конечном счете Гидеон делал это ради нас, но… он не смог бороться в критический момент, и теперь… его мучает то, что он сделал и не может исправить.

– Йитти. – За ровным голосом Рах скрывал боль. – Кто еще?

– Так Ясс тебе рассказал? Я просила его не говорить. Но наверное, он не хотел заставлять тебя проделать такой путь, только чтобы узнать и все равно почувствовать себя обязанным позаботиться о Гидеоне. Очень на него похоже.

– В отличие от тебя?

– В отличие от меня. Приходится быть более прагматичной.

– Но не настолько прагматичной, чтобы убить его, да и дело с концом.

Я покачала головой.

– Да, но я была близка к этому. Мне пришлось смотреть, как они умирают, слушать приговор из его уст и видеть, как он улыбается. И даже зная, что это был не он, я не могу разделить этих двоих. Я решила, что только ты сможешь, единственный из всех, кому не наплевать на него.

Рах отвернулся, глядя, как Гидеон вздрагивает в полусне, и я порадовалась, что не вижу его лица.

– Благодарю, – сказал он, и от его безучастного тона у меня сжалось сердце. – Но ты не ответила на вопрос. Кто еще?

– Ты правда хочешь, чтобы я ответила? Именно сейчас?

– Нет, но мне нужно знать.

Я не могла смотреть ему в глаза.

– Йитти, – сказала я, рассудив, что будет легче начать с имени, которое ему уже известно, но оно все равно застряло в горле. – Хими. Истет. Лок. Остальные – Клинки из гурта Беджути.

Что тут скажешь? Лицо Раха превратилось в застывшую маску, под которой он прятал боль, и я ничем не могла ее облегчить. Может, убить Гидеона было бы милосерднее.

Наконец, Рах медленно кивнул, благодаря меня за честность.

– Мне нужно уходить. – Он посмотрел на потолок пещеры, сквозь который доносился отдаленный звук шагов. – Ты справишься?

Честнее было бы ответить «нет», но он все равно не мог ничем помочь.

– Думаю, мы сумеем их удержать. Сичи отправила сообщение твоей императрице, так что, надеюсь, она уже в пути. Если нет, передай ей, когда вернешься, что мы не против получить какую-нибудь помощь.

Рах кивнул, снова глядя на Гидеона.

– Передам. Правда, у нее сейчас нет причин мне доверять.

Мы постояли с минуту молча. Рах держался ко мне спиной, и я позволила ему держать боль в себе, понимая, что ничем не могу облегчить ее. Наконец он глубоко вздохнул и с опаской, словно охотник, шагнул к Гидеону.

– Гидеон? Это Рах. Я вернулся за тобой, – сказал он, опустившись на колени и тронув Гидеона за плечо.

Его голос охрип от подавленных чувств, и мне пришлось проглотить комок в горле и побороть желание уйти. Слишком болезненное это было воссоединение, но я не могла уйти, пока не уверюсь, что Рах справится.

– Гидеон, я…

Гидеон перекатился и ударил кулаком. Рах вздрогнул, но перехватил его руку, и Гидеон бросился на него со сдавленным криком. На мгновение они превратились в рычащий клубок рук и ног, но вскоре Рах прижал Гидеона к земле.

– Прекрати пытаться меня ударить, идиот, – рявкнул он. – Я пришел спасти тебя, но могу и бросить, если тебе так хочется.

– Рах? – Гидеон всхлипнул и сбросил с себя Раха. – Убирайся отсюда. Уходи. Уходи! Не дай ему найти тебя.

– Я уйду, но заберу тебя с собой.

Человек, некогда державший в крепких руках все надежды левантийцев, цеплялся за Раха, словно утопающий, и захлебывался от горя. Он трясся, по измазанному грязью лицу текли слезы, и мне пришлось отвернуться и напомнить себе, что не он приказал убить этих людей. Напомнить, что после всего, через что