В Европе имеет хождение лишь одна фотография Крюгера — та, где он изображен уже в возрасте. На ней мы видим этакого старого президента девяностых, упрямого и несговорчивого, с треугольными бакенбардами, в цилиндре и сюртуке, застегнутом на все пуговицы. Однако в Южной Африке Крюгера помнят молодым человеком, наделенным силой и ловкостью. Все знают, что президент был мужественным воином, а также великолепным охотником и атлетом.

Пауль Крюгер известен как человек твердых моральных принципов, которые он, несомненно, почерпнул из Священного Писания. Он был не чужд религиозного экстаза. Однажды в молодости он, подобно еврейским пророкам, на некоторое время удалился в глухой вельд, а по возвращении объявил, что сподобился общения с Богом. Президент до конца жизни пребывал в уверенности, что Земля плоская, как это описано в Библии. Сохранились воспоминания Э. Дж. П. Джориссона о путешествии в Европу, которое Крюгер совершил в 1877 году. Тогда на борту корабля у них завязалась астрономическая дискуссия, которую Крюгер прервал словами: «Стоп, Джориссон, замолчите! Если все, что вы говорите, правда, то выходит, я могу выбросить Библию за борт!»

Надо сказать, что президент так и шел по жизни с Библией в руках — и в сердце! Он часто цитировал наизусть, причем отдавал явное предпочтение Ветхому Завету. Книга эта всегда лежала на его столе. Во время англо-бурской войны Крюгер, уже пожилой, много разъезжал по стране (он и делами-то государства в тот период управлял из президентского поезда), и часта можно было видеть, как он сидит у окна вагона с очками на носу и читает Священное Писание. Крюгер представлял собой самый яркий пример религиозного Рипа ван Винкля. Таких понятий, как наука и критицизм, для него попросту не существовало. И неудивительно, что современные политические деятели — в их числе Родс, Милнер и Чемберлен — не могли найти с ним общего языка. Зато пуритане, шедшие на казнь с псалмами на устах, равно как и шотландские ковенантеры, прекрасно бы поняли этого человека. Оливер Кромвель не нашел бы, о чем говорить с мистером Родсом, а вот в Крюгере признал бы брата по духу. Менталитет семнадцатого столетия, в целом присущий Южной Африке, в президенте Крюгере достиг тех высот, которые казались отталкивающими для его оппонентов из девятнадцатого века.

Удивительно даже, что при таком мировоззрении Крюгер трижды побывал в Европе с дипломатической миссией и в один из своих визитов умудрился подняться в небо на воздушном шаре. На мой взгляд, это выглядит столь же невероятным, как если бы патриарх Авраам объявился на «Гран-при». История с воздушным шаром приключилась в Париже на Всемирной выставке 1878 года. Крюгер тогда впервые увидел аэростат и мужественно решил подняться на нем в воздух (надо думать, предварительно он заглянул в любимую Библию, но не нашел в ней ничего, что бы препятствовало проверке законов гравитации). Позже Крюгер вспоминал в «Мемуарах»: «Оказавшись высоко в воздухе, я в шутку спросил у аэронавта: коли мы уж поднялись так высоко, не может ли он отвезти меня прямо домой?»

Судя по всему, президент Крюгер вообще проявлял интерес к техническим новинкам. Он не только лично осмотрел первый автомобиль, появившийся в Южной Африке, но и познакомился с таким прогрессивным изобретением, как кинематограф (вот уж воистину удивительный поступок для человека его взглядов!). В своей книге «Чары Южной Африки» мистер Нейпир Девитт рассказывает, что первый автомобиль прибыл в Южную Африку в конце 1896 года. Это был двухместный «Бенц» с мотором в полторы лошадиные силы. В качестве фар использовались газовые горелки, а задние колеса были намного выше передних. Президента пригласили полюбоваться на это чудо техники. Он прибыл в Береа-Парк в сопровождении военного эскорта, осмотрел автомобиль, однако прокатиться на нем отказался. Сказал при этом: «Нет, благодарю покорно! Чего доброго где-нибудь по дороге залает собака, ваш автомобиль взбрыкнет и сбросит меня на землю».

Знакомство Крюгера с кино описано в книге Хедли Э. Чилверса «Из горнила».

Ошибочно утверждать, — пишет мистер Чилверс, — будто президент Крюгер никогда не видел кино. Он как минимум просмотрел первую кинопленку, отснятую в Южной Африке. Тот фильм был посвящен прибытию президента в «Раадзаал» Претории. Просмотр договорились устроить у Крюгеров дома. Эдгар Хайман и Дэйв Фут из «Олд эмпайр» отправились туда заблаговременно, дабы все соответствующим образом подготовить. Дверь им открыла миссис Крюгер.

— Мы приехали, чтобы показать кино про то, как его честь направляется в «Раадзаал», — пояснил Хайман.

Пожилая леди жестом пригласила их войти в дом и подала кофе. Затем они прошли в большое помещение (раньше здесь были две комнаты, разделенные перегородкой) и приступили к установке экрана. Сюда же внесли и фортепиано, ибо устроители показа желали обставить мероприятие со всей торжественностью. Дэйв Фут опробовал инструмент и остался доволен. Однако его честь появился еще до того, как все приготовления были окончены, и его взгляд сразу же упал на пианино. Он пришел в неописуемую ярость.

— Что эта богопротивная вещь делает в моем доме? — закричал он на африкаанс. — Немедленно уберите! Покажите мне человека, который распорядился принести эту штуку? Клянусь Богом, я самолично вышвырну его вон!

— Что он говорит? — шепотом осведомился Хайман у перепуганного чиновника.

— Его честь намеревается выкинуть вас вон, — отвечал тот.

Последовали долгие переговоры, но все объяснения и дипломатические приемы оказались бессильными перед праведным гневом старого президента. В конце концов пианино пришлось убрать. Затем кто-то предложил заменить его органом как инструментом, более соответствующим духу дома. К тому времени оом Пауль несколько смягчился и милостиво согласился на присутствие этого инструмента в своем жилище. Таким образом весь фильм шел под торжественные звуки органа. На приеме присутствовал представитель администрации из Раада.

По вечерам его честь обычно читал Библию — продолжалось это часов до восьми, после чего он отправлялся спать. Но в тот вечер он до девяти просидел в импровизированном кинозале, с интересом наблюдая за собственными передвижениями по экрану. Затем он распрощался со всеми присутствующими и удалился, предоставив администратору в одиночку досматривать фильм.

Я с большим интересом обследовал дом Крюгера в Претории, в особенности знаменитый ступ, который служит фоном для большинства историй о южноафриканском президенте. Он проявлял большую демократичность в отношениях со своими согражданами. Любой человек мог прийти к оому Паулю и спросить совета относительно личных проблем.

Беседы эти, как правило, происходили на веранде за чашечкой яванского кофе и хорошей сигарой. По моему глубокому убеждению, мудрость человека никак не зависит от его образованности. И в этом смысле Пауль Крюгер был несомненно мудрым человеком, чьи суждения опирались на богатый жизненный опыт и способность осмысливать людские поступки. При этом президент достаточно мрачно оценивал человеческую натуру.

«Сложно даже представить себе, — писал Карл Джеппе в своей работе «Переменчивый Трансвааль», — до каких бы высот возвысился его интеллект в соединении с неудержимой силой воли, если бы мистер Крюгер научился его соответствующим образом дисциплинировать». В той же книге содержится и моя любимая история о президенте. Когда стало ясно, что война с англичанами неизбежна, Крюгер тоже решил отправиться на фронт. Как-то раз в его доме появился очередной посетитель, но ему сказали, что президент занят и не сможет его принять. Человек стал настаивать, и в конце концов его проводили на задний двор, где он застал следующую картину: «пожилой джентльмен, перепоясанный патронташем и с винтовкой в руке, тренировался в езде верхом — занятии, которое он забросил много лет назад».