— Он правильно рассудил, — хихикнул Сафинский и предложил приехать к нему домой.

На вопрос Эди: «Когда и куда?» — ответил:

— Если это не нарушит ваших планов, то прямо сейчас. Я живу в центре, улица Горького… — и назвал точный адрес. — От вас это недалеко, если любите пешие прогулки, то можно обойтись и без метро. Так что жду.

— Хорошо, в течение ближайшего часа доберусь.

Положив трубку, Эди некоторое время посидел неподвижно, раздумывая, как ему поступить, а потом решительно набрал номер Любы.

После этого вышел из номера и, чтобы провериться, спустился в холл, в газетном киоске купил «Правду», постоял у лифтов, заинтересованно ее читая, умудрившись даже не сесть в отправляющийся наверх лифт. Потом поднялся к Любе. Из ее номера связался с Артемом и рассказал о своем разговоре с Сафинским, а также о том, что через пятнадцать минут отправляется к нему в гости.

— Я по ситуации доложился Маликову. Он, конечно, в восторге от твоей работы. Просил передать привет, но и то, что ждет тебя, как только представится такая возможность.

— После Сафинского возвращаюсь сюда, а вечером иду в театр с известным тебе человеком.

— Жалко, что тебе не удалось встретиться до Сафинского с начальником 5-го. Он на это рассчитывал.

— Я и сам не ожидал такой прыти от Василия Львовича. Так что объясните шефу сыска, как все вышло, и пусть секут мой контакт через все щели.

— С этим у них все нормально. Наверно, по состоявшемуся разговору, ему уже понесли сводку.

— Это радует. Ну, бывай, вернусь дам знать, — сказал Эди и положил трубку.

Вернувшись к себе, он принял душ, а затем пешком отправился к Сафинскому.

На звонок дверь открыл молодой человек, в котором Эди сразу узнал неизвестного из гостиницы.

— Вам кого-о? — несколько растерянно спросил он.

— Меня ждет Василий Львович, — достаточно громко ответил Эди, рассчитывая на то, что его услышит старший Сафинский.

И действительно в следующую секунду из какой-то комнаты донесся его голос: «Да-ни-ил, это ко мне, пригласи его сюда».

— Проходите в кабинет, это туда. Обувь можно не снимать, — быстро произнес младший Сафинский, указав на полуоткрытую деревянную дверь.

Эди, поблагодарив его коротким «спасибо», открыл тяжелую деревянную дверь и шагнул в кабинет со словами:

— Здравствуйте, Василий Львович.

— Проходите, молодой человек, проходите вон туда, к креслам у столика, и занимайте любое, которое вам приглянется. Я присоединюсь к вам буквально через минуточку, — учтиво промолвил Сафинский, склонившийся над каким-то документом, что лежал на массивном письменном столе.

Эди, как и рекомендовал хозяин кабинета, прошел к столику и сел в глубокое кожаное кресло, что находилось ближе к выходу. При этом обратил внимание на то, что Сафинский пристально наблюдает за ним исподлобья. Но Эди сделал вид, что не замечает этого взгляда, увлекшись рассматриванием книг в стоящем рядом со столиком стеклянном шкафу.

— Вот и я, — услышал он голос приближающегося к столику Сафинского. — Увлекаетесь книгами? Это хорошо. Книги дают знания, а они есть ключ ко всем тайнам нашей жизни. Вы это понимаете?

— Пытаюсь понять, — ответил Эди, поднимаясь навстречу Сафинскому.

— Вы, пожалуйста, присядьте, присядьте. Это похвально, что к старшим и дому, в который пришли, относитесь с уважением. Я это сразу заметил, когда выбрали не мое кресло. Итак, кто вы и почему Саша направил вас ко мне?

Эди коротко рассказал о себе и в каких условиях познакомился с Бизенко, а также о его рекомендации позвонить ему.

Внимательно слушавший Сафинский неожиданно спросил:

— Как вы думаете: для чего он вас ко мне направил?

— Если честно, не знаю. Могу лишь повторить то, что он сказал, — это чтобы попытаться отблагодарить меня за поддержку и защиту. Хотя он и так помог мне деньгами, что позволит завершить мою работу в Белоруссии.

— С этим все ясно. Подскажите, а что вы там делаете?

После того как Эди рассказал ему о проводимой им полевой работе по сбору исторического материала, он оживился и спросил:

— И часто вы бываете в Белоруссии?

— Не часто, но бываю, чтобы завершить начатое исследование.

— Это похвально, что вы стремитесь поднять из руин историю своего народа.

— Кому-то это надо делать, — с грустью в голосе заметил Эди. — К сожалению, не все понимают необходимость такой работы.

— Вот именно, некоторые не понимают, а иные и не хотят ворошить старое; очищать от пыли и наносов, в том числе воздвигнутых небескорыстными людьми, правду жизни.

— Василий Львович, точнее, чем вы сейчас сказали, это и не выразить, — восхищенно произнес Эди. — Я такого же мнения и потому стараюсь найти правду о тех людях, которые погибли, выполняя свой долг.

— Понять бы только — долг перед кем? Перед теми, кто отсиживался в теплых тыловых кабинетах, наяривал черную икру? Это так, к слову. Не будем углубляться, а то люди моего возраста быстро начинают сердиться и волноваться, что часто вредит их здоровью, — хихикнул он, прищурясь.

— Речь идет не о долге перед такими уродами, — с металлом в голосе выдавил из себя Эди. — Я имел в виду родину, родителей, народ.

— Вот такой долг, молодой человек, я воспринимаю. Но, увы, очень часто люди, находящиеся наверху, это понимают по-своему, как будто все им что-то должны, а они — нет. Вот в чем загвоздка, братец!

— Но не сидеть же из-за этого на печи и ничего не делать? — горячо промолвил Эди, вопросительно взглянув на собеседника.

— Зачем сидеть? Вот вы же пытаетесь добыть правду о своих земляках? Я с уважением отношусь к тому, что вы делаете. И знаете, полностью поддерживаю Бизенко, который в таких тяжелых условиях смог по-настоящему оценить ваш труд и помочь. Более того, прислал вас сюда, надеясь на то, что смогу чем-то поддержать. Как говорится, подсобить советом или конкретным делом. И я подумаю над этим, только жаль, что вы быстро собрались уезжать.

— Я обещал ему вернуться и постараться помочь.

— Вы благородный человек, спасибо вам за это. Кстати, он вам не говорил о своей дочери?

— Говорил, я даже был у нее дома, чтобы как-то успокоить, рассказал кое-что о постигшей ее отца беде.

— Ну и как она? — с напряжением в голосе спросил Сафинский.

— Страдает сильно. Жалко бедняжку. Сегодня пригласил ее в театр, чтобы она хоть немного могла развеяться.

— Молодцом. Чувствуется, что вы умеете отвечать добром на добро.

— Ну а как же иначе, ведь на этом, вроде, и держится мир.

— А не просил вас Саша в чем-то конкретном помочь ей? Если что, и я не остался бы в стороне от доброго дела.