Перед смертью отец Вероники советует ей обратить внимание на одного «необыкновенного человека» — рабочего фарфорового завода Жана-Франсуа Ташрона.

В марте 1829 года в Лиможе произошло чрезвычайное событие. Местный скряга папаша Пенгре, имевший привычку по ночам ходить на поле люцерны, где у него закопаны горшки с золотом, чтобы добавить к своему сокровищу новую монетку, найден мертвым. Убита и его служанка.

Все подозрения падают на Ташрона. Он покупал металл, чтобы сделать отмычку, клочок его рабочей блузы, оторвавшийся во время схватки, найден рядом с местом преступления, вечером в день убийства его видели слоняющимся возле дома Пенгре, наконец, он не ночевал в ту ночь у себя. Правда, всем известно, что этот кроткий и смирный молодой человек в последний год часто не ночевал дома, иногда по нескольку дней сряду.

Количество украденного золота было так велико, что Ташрон не мог унести его один. Ташрона арестовывают, заодно прихватывают и его сестру. Ни тот ни другая ни в чем не сознаются, но и ни слова не говорят в свою защиту. Они молчат, как если бы поставили своей целью кого-то выгородить. В городе болтают, что речь идет о некоей светской даме, с которой у Ташрона завязался роман, так что дело якобы дошло до того, что оба собирались бежать в Северную Америку.

Заслуживает ли Ташрон казни? Мнения судей разделились. Если его отправят на гильотину, наследникам Пенгре никогда не узнать, куда он спрятал золото на 100 тысяч франков.

Есть лишь один человек, аббат Бонне, который служит в Монтеньяке, родной деревне Ташрона, где по-прежнему живут его родители, и который может убедить его во всем сознаться. Должен же он рассказать, где припрятал денежки! Именно такого мнения придерживается викарий епископа Дютей, с которым полностью согласен епископ Лиможа.

Ташрон ничего не рассказал кюре Бонне, хотя исповедовался перед казнью. Перед тем как приговор привели в исполнение, он успел сообщить сестре и брату, что сокровища Пенгре спрятаны на одном из островов реки Вьенны. Деньги следует вернуть наследникам.

В те самые дни, когда совершается казнь над Жаном-Франсуа, у Вероники рождается сын. Спустя два года умирает ее муж, но Вероника отказывается от нового замужества и переезжает в Монтеньяк, где муж когда-то по ее просьбе купил ей имение на деньги от ее приданого. Монтеньяк представляет собой совершенные развалины, но Вероника с помощью бывшего каторжанина Фаррабеша принимается его обустраивать. У Фаррабеша золотые руки, и никто лучше него не умеет возиться с саженцами, ухаживать за посадками и очищать лес от сухостоя. В образе Фаррабеша нашла воплощение давняя идея, которой горел еще отец Бальзака: не нужно ни тюрем, ни каторги; преступников следует перевоспитывать в особых мастерских, какие должны быть в каждом округе.

Благодаря системе ирригации, созданной инженером, напоминающим Сюрвиля, Монтеньяк превращается в райское местечко, утопающее в зелени садов и парков. И вода, которая весело журчит, сбегая в долину, словно бы смывает с души Вероники память о совершенных грехах, ибо читатель уже догадался, что сообщницей Ташрона была конечно же она. Жизнь ее постепенно становится «чистой, как зеркало вод, и безмятежной, как небо». Деятельный труд на благо людям «наполнил ее душу миром, какого она давно не испытывала».

Урок «Сельского священника» прост. Любовь к земле и к людям помогает Веронике сделать Монтеньяк цветущим садом. «Душу следует возделывать», как возделывают сад. То же самое относится и ко всей Франции. Бальзак со страхом наблюдает, как во Франции поднимается пролетарская волна, он считает, что необходимо любым путем противостоять раздроблению крупных владений и даже вернуться к обсуждению вопроса о принадлежности земель, национализированных с 1793 по 1798 год.

Французам пора перестать заниматься пустой болтовней и осознать, что им необходима «политика оздоровления». Следует восстановить природную среду в том виде, в каком ее оставили предки, а затем перейти к спасению нации через семью, вырвать у прессы ее «ядовитое жало» и оставить только те газеты, которые могут приносить пользу, заставить Палату заниматься своим настоящим делом, и тогда «религия снова обретет свои права над народом».

— Что ж, господин кюре, у вас, оказывается, имеется целая программа! — говорит инженер Жерар аббату Бонне.

Бальзак все подвергает сомнению. В 1840 году он пишет статью «О рабочих». Чтобы на земле цвели сады и осуществлялось промышленное развитие, нужен мир, а мир — это труд под руководством власти, сосредоточенной в руках единого правительства. «Государственные деятели доверяют миру внутри страны меньше, чем за ее пределами. Они все шарят глазами в поисках какого-нибудь гения власти, одного из тех, кто устраивает 18 брюмера и 13 вандемьера, и ждут, что он явится установить свою власть, потому что те, кто правит сейчас, восстановить ее не могут».

Бальзак выступал за сильную власть. Порядок в человеческой вселенной базируется на единой власти, благодаря которой разрозненные фантазии индивидуумов складываются в общее действо. Власть не обязательно означает тиранию, ибо она служит выражением жизненного духа. Каждый должен сказать себе, что субъект, заключенный внутри каждого из нас, это не просто я, но вся Вселенная, частицей которой является Человек. Успешное становление Человека на земле — необходимое условие прогресса, условие всеобщего выживания. Нельзя сказать, что Творение устремлено к Богу, как нельзя сказать, что оно заложено в нас изначально, а мы лишь разыгрываем сценарий, принятый задолго до начала существования мира. Всякое творение есть наше преображение, и оно следует путями преображения. Мы живем в Творении и вместе с ним. Оно — наш неразлучный спутник.

Таким образом, Человек у Бальзака также становится создателем жизни, которая является его неотъемлемой собственностью.

13 июля 1840 года Бальзак подписал договор с Арманом Дютаком, конкурентом Жирардена. Оба издателя окончательно разошлись, когда в июле 1836 года лопнул их план совместного выпуска недорогой ежедневной газеты. С тех пор Жирарден возглавил «Пресс», Дютак — «Сьекль». Обе эти газеты выходили ежедневно, цена годовой подписки не превышала 40 франков, что стало возможным благодаря активной рекламной деятельности. Широкое распространение этих газет представляло собой уникальный в мировом масштабе феномен.

К концу 1836 года Дютак организовал трест, объединивший пять-шесть газет, в том числе «Шаривари», «Карикатюр», «Газет дез анфан», «Геп». Чуть позже к ним присоединилась «Ревю литерер» Альфонса Карра. Кроме того, Дютак владел типографией и имел собственный театр — Театр дю водевиль. К Бальзаку он относился с уважительным восхищением и только в течение 1840 года опубликовал шесть романов и эссе писателя (в «Сьекль» и «Карикатюр»), Он же напечатал впоследствии «Дочь Евы», «Беатрису», «Пьеретту», «Маленькие неприятности супружеской жизни», «Письмо о процессе над Пейтелем». В июле 1840 года Дютак предложил Бальзаку стать его компаньоном и основать журнал «Ревю паризьен» — ежемесячное издание объемом в 125 страниц, которое предполагалось продавать по одному франку за экземпляр. По условиям договора Бальзак бесплатно предоставлял в распоряжение редакции рукопись, за что ему причиталось участие в прибыли.