— Послушай, сынок, мы здесь не жиды и не работаем в кредит. Так что, сколько у тебя есть, столько ты и посадишь. Надеюсь, что денежки при тебе, иначе здесь никто даже с места не сдвинется.

— Джек, пожалуйста, — произнес, вернее, на этот раз взмолился, Маус. — Ты не можешь бросить их здесь. Немцы…

Но он не договорил. Взывать к милосердию англичанина — бессмысленное дело. Он стащил с плеч плащ и передал его Спарку, а тот, в свою очередь, Томми.

— Деньги в подкладке, — пояснил Маус, радуясь тому, что успел часть денег оставить себе, и одновременно досадуя, что оставил слишком мало. Та тысяча, которую он бросил тогда О'Брайену и которая сгорела дотла, сейчас бы помогла ему выкупить еще десять человек.

— Знаешь, что я тебе скажу, Леонард. Я человек щедрый и разрешаю тебе взять для ровного счета сотню.

Спарк на минуту умолк, и вновь стало слышно, как пулеметы поливают дамбу свинцом.

— Ну вот, мы с тобой и порешили. Но скажи, это все денежки, что тебе дал лилипут? А как же ты сам? Сколько лично ты заплатишь мне за все неприятности, которые ты мне доставил? За то, что сунул мне прямо в лицо свою «пушку»?

Маус посмотрел в крошечные глазки-бусинки, едва различимые в лунном свете. До его слуха донесся треск выстрелов у него за спиной. Значит, немцы уже на дамбе. Они смотрят прямо на них, и некоторые решили рискнуть и бросить вызов пулеметам на катере.

Постепенно до него начало доходить, к чему клонит Спарк.

— Ты хочешь сказать, что бросишь меня здесь?

Спарк расхохотался.

— Нет, Леонард, я отправлю тебя домой, чтобы ты растолковал своему лилипуту, что и как. В качестве урока. На этой стороне лужи хозяин я, и если он хоть раз посмеет сунуть сюда свой жидовский нос, считай, что он жмурик. Это я обещаю. Нет, ты вернешься домой и все ему растолкуешь.

Домой. У Мауса отлегло от души.

— Но ты ведь не такой богатый, как твой лилипут. Сколько ты мне заплатишь?

— Джек, пора, — подал голос Томми.

Спарк посмотрел на него и кивнул, после чего повернулся к Маусу.

— Слушай мои условия. Как и в той лавке на Уайтчерч. Вспомни, как ты тогда обошелся со мной. Сказал, мол, выбирай, Ричи или «вельрод», а сам приставил дуло к его голове. И вот теперь выбор за тобой. И то и другое сразу не получится, кажется, так ты тогда сказал.

Спарк умолк, и когда пулемет заговорил снова, Маус успел заметить его ехидную улыбочку.

— Выбирай, или ты, или твоя зазноба, — произнес Спарк и указал здоровой рукой на Реку. — Или твои евреи. Вот и весь выбор. Решай сам.

Его улыбка сделалась еще омерзительнее.

— Выберешь ее, и мы свалим отсюда, как будто нас здесь никогда не было, и тогда немчура спустится сюда, не успеешь ты и глазом моргнуть. Или брось ее, и мы останемся здесь, пока ты не заберешь отсюда свою жидовскую сотню. Выбирай, что хочешь, в любом случае твой лилипут будет рад тебя видеть. Лично мне все равно, мне главное положить себе в карман денежки твоего Лански. Согласись, что мне причитается, — и Спарк жестом указал на берег. — Итак, она или сотня?

— Ты мерзавец, — прошептал Маус. Он все понял, и все же услышанное не укладывалось у него в голове. — Или сумасшедший.

— Мерзавец? Сумасшедший? Да это ты, можно сказать, обоссал меня с ног до головы, ты пархатый жидяра! — Голос Спарка сделался еще громче. — Я просто плачу тебе той же монетой, тебе и твоему лилипуту. Вы решили, что можете нагреть Джека Спарка, и это вам сойдет с рук.

— Я ничего не понимаю, — произнесла Река, но Маус ей не поверил. Он посмотрел на нее, затем снова перевел взгляд на англичанина. В это мгновение он меньше всего думал о Лански, о том, что тот ему скажет, если он вернется домой всего с одной сотней вместо целой тысячи.

Он посмотрел на людей, которым еще десять минут назад он дулом «вельрода» велел отойти влево.

Впрочем, до выбора дело может и не дойдет. В конце пирса был Каген, Каген, этот чертов мамзер, который держал команду английского катера на прицеле, всех пятерых. И руки каждого были подняты вверх.

И хотя Маус ожидал, что Каген вот-вот увеличит счет своим трупам, как он сделал тогда рядом с составом и с подножки поезда, его надежды не оправдались. Каген не сделал ни единого выстрела.

— Мистер Спарк, — сказал он вместо того, чтобы скосить очередью англичанина и его подручных. — Что тут происходит?

— А что забыл наш фриц в одной компании с Лански? — спросил тот.

Каген соображал быстро. Он понял, что к чему, еще в Ист-Энде.

— Я не гангстер, мистер Спарк, — произнес он. Впрочем, ствол его «стэна» не сдвинулся в сторону ни на дюйм, ни с команды катера Спарка, ни на него самого.

— Мы ждем, когда Леонард сделает свой выбор, — ответил англичанин. Почему-то он не приказал своим головорезам, чтобы те скосили немца очередью. Впрочем, понятно почему, потому что между ними находилась команда катера. И все-таки Маус не оставлял надежды, что Каген сообразит, что к чему, и освободит его от необходимости сделать навязанный ему Спарком выбор.

— Я с вами не ссорился, мистер Спарк, — сказал Каген. — Если хотите, можете его убить.

И Маус понял, что он ему мстит, причем мстит за все разом. Спарк расхохотался, и его утробный хохот громким эхом прогрохотал вдоль берега.

— Нет, бош, он поедет со мной.

— И я тоже, — заявил Каген, и дуло его «стэна» медленно переместилось в пространство между двумя членами команды и теперь смотрело прямо на Спарка. Маус не сомневался, что Спарк это видел. — Вы не бросите меня здесь. Тем более, после того, что я сделал.

— А на кой черт ты мне сдался? Бош он всегда бош, — произнес Спарк. — Значит, ты решил меня укокошить? Томми, Барри! — рявкнул он.

— Джек, я не могу, между нами матросы, — возразил Томми.

— Да мне наплевать, между они или где-то еще! — рявкнул Спарк. — Делай, что тебе велено, слышишь?

— Джек, — произнес Томми. Похоже, что ганеф был поумнее своего босса или по крайней мере не такой сумасшедший. Он не стал стрелять.

— Мексиканская дуэль, Джек, — сказал Маус. — Вот что мы имеем.

Он все еще не оставлял надежды, что сумеет найти выход из этой ситуации и посадит людей в лодки. Ведь разве он не мастер находить выход из любых ситуаций?

— Чем дольше мы тянем резину, тем ближе к нам немцы, — произнес Каген. Маус тоже обратил внимание, что треск выстрелов по ту сторону дамбы сделался громче. — Времени на погрузку у нас нет. Так что давай-ка поскорее свалим отсюда. Ты и я, на твоем катере.

— Чертов бош, да ссал я тебе в глотку, — огрызнулся Спарк и неожиданно умолк. Маус посмотрел туда, куда был устремлен его взгляд.

С пирса сошел силуэт, едва ли не тень, такой тонкий, что в тусклом свете луны его можно было принять за темную линию, и сделал пару шагов в сторону Кагена. Тот стоял спиной, но тень шагала неслышно, наверно, потому, что была такой легкой и тонкой. Затем от темной линии отделилась другая, и Маус понял, что это рука.