— Весьма благодарен.

Феррел кивнула и вместе с самодержцем вышла наружу. Мы последовали за ними, но в широком коридоре самодержец и командующий повернули направо, а мы с Кристал — налево. В тишине коридоров наши шаги отдавались негромким эхом.

Едва мы приблизились к покоям Кристал, как верный Херрельд распахнул дверь.

— Ты свободен, Херрельд, — сказала она.

Воин покосился на меня и снова уставился на нее.

— Если мне что-то понадобится, я позвоню в гонг, — промолвила Кристал с любезной, но официальной улыбкой. — Доброй ночи.

— Доброй ночи, командир.

Дверь со стуком закрылась, и Кристал легким привычным движением задвинула крепкий засов.

— Похоже, тот малый не обрадовался тому, что я заявился в твои покои.

Не ответив, Кристал отстегнула меч и, тяжело ступая, направилась в спальню.

Вернувшись босиком, но все в той же одежде, она предложила мне выйти на балкон. Ночной ветерок приятно освежал лицо. Озирая город, я не мог не обратить внимание на то, что на дворе казарм горело, пожалуй, больше ламп, чем во всем остальном Кифрине, хотя сама крепость была освещена довольно тускло.

— Я смотрю, у вас тут рано ложатся спать.

— С середины лета цены на свечи и ламповое масло выросли вдвое.

— Это из-за войны?

Кристал фыркнула.

— Ясное дело. Масло привозят в основном из Спидлара или Кертиса, но префект закрыл для всех желающих торговать с нами проезд через Галлос и сговорился с виконтом Кертиса. Торговцы, конечно, все равно едут, но и запрашивают втридорога.

— А как у вас с провизией?

— Голод нам пока не грозит — козы, сыр и оливки у нас свои. И бобы. Можно сказать, что мы сидим на бобах.

— Ты выглядишь усталой.

— Так ведь я и вправду устала, Леррис. Мы все вымотались. И я, и Феррел, и Лисса, и особенно — Каси. За прошлый год она постарела лет на десять. Иметь дело с Муррис само по себе не радость, но она нужна нам не меньше, чем Наилучшие.

Кристал облокотилась в темноте о столик. Голос ее зазвучал приглушенно:

— Нам приходится нанимать самых умелых бойцов, а на это нужны деньги.

Суть этой стратегии я уразумел сразу. Конечно, кифриенцы вроде Шервана и Пендрила, были славными, бесстрашными ребятами, но они абсолютно не представляли собой силы, которая способна противостоять одержимым солдатам префекта.

— Пополнять ряды становится все труднее и труднее, хотя мы платим втрое больше, чем новый герцог Фритауна. Сейчас в корпусе Наилучших не хватает около двадцати человек.

Не зная, что сказать, я потянулся и сжал ее ногу чуть повыше колена, стараясь укрепить в ней гармоническое начало. И хоть чуточку ее успокоить.

— Спасибо, Леррис. Порой...

Кристал не закончила фразу, и я пожалел об этом, поскольку темнота скрывала выражение ее лица. Мне удалось ощутить лишь легкую ауру задумчивости и печали.

— Чего бы тебе хотелось? — спросил я первое, что пришло на ум.

— Хотелось бы кое-что в себе изменить. Стать моложе. Или...

Она вновь не договорила, а переспрашивать я не стал.

— Порой мне тоже хочется многое в себе изменить... — слова вырвались у меня сами собой.

— Наверное, сначала тебе нужно найти в себе ответы на некоторые вопросы.

Тут она не ошиблась. Однако было ясно, что, пока я не разберусь с Антонином или он со мной, никаких ответов найти не удастся.

— Жуть какая-то, верно? Кошмар да и только, — промолвила Кристал.

Мне оставалось лишь хмыкнуть. Конечно, ничего смешного в ее словах не было, но должен же я был как-то реагировать. Ежели вдуматься, так это и правда жуть: сижу на балконе в кромешной тьме и беседую со старой знакомой, превратившейся в грозного бойца, военачальника и приближенную самодержца. Беседую, посматривая на дверь спальни и гадая, откроется ли она для меня.

— Интересно, найдется ли в Кифриене работа для хорошего краснодеревщика? — промолвил я, чтобы хоть как-то отвлечься от этих размышлений.

— Хороших столяров везде не хватает. Как, впрочем, и настоящих умельцев в любых других областях.

Мы снова умолкли.

— Тебе нравится быть Мастером клинка?

— Временами. Когда мое умение служит доброму делу.

— А бывает иначе?

Кристал осталась на месте, но даже во тьме мне удалось уловить пожатие ее плеч.

— Я стараюсь, чтобы смертей и крови было как можно меньше. Увы, нельзя служить даже лучшему из правителей, не прибегая к насилию и не совершая порой несправедливости. Ринн отказывалась это понимать.

— И что с ней случилось?

— Ничего дурного, во всяком случае — насколько мне известно. Она служила в корпусе Наилучших, но недолго. А потом отправилась через южные перевалы в Сарроннин — искать землю, где царят свобода и справедливость.

— Бедняжка.

Мне и вправду было жаль Ринн. Куда бы ни забросила ее судьба, шансов найти царство всеобщей справедливости у нее еще меньше, чем у меня — обрести ответы на вопросы, не дающие мне покоя.

— Она не найдет такой страны, — произнесла Кристал, словно прочитав мои мысли.

— А ты нашла то, что искала? — спросил я.

— Отчасти. Я занимаюсь тем, что у меня неплохо получается, а это не так уж мало.

Больше допытываться не стоило: чтобы догадаться об остальном, достаточно было посидеть с ней за обедом. Вместо того чтобы донимать Кристал вопросами, я снова окинул взглядом город, отметив, что огней на улицах почти не осталось. Кифриенцы и впрямь экономили на свечах.

Ветерок усилился, и я, пожалуй впервые с тех пор, как перебрался через Малые Отроги, почувствовал холод. Вместе с холодом ветер принес запах дыма от факелов и чадящих масляных фонарей. В отличие от Отшельничьего, в Кифриене, как и во всем остальном Кандаре, угольно-газовыми лампами не пользовались.

Стул Кристал скрипнул.

— Мне нужно поспать, — она встала и подавила зевок. Ничего похожего на приглашение в ее голосе не прозвучало.

— О... прости. Я возьму свои вещи.

— Ну, тебя ведь тоже нужно устроить... — в тоне Кристал угадывалась улыбка.

При всем своем желании заключить ее в объятия я понимал, что она права. Пусть мне это не нравится, но права. Передо мной и без того стояло слишком много нерешенных вопросов.

Мы вернулись с балкона в комнату.

— Кушетка тебя устроит? — спросила Кристал. — Она узковата, но прочная и подойдет тебе по длине.

На том мы и порешили. Она удалилась в свою спальню, не преминув закрыть за собой дверь, а я устроился на кушетке. Которая оказалась такой удобной, что я, впервые с тех пор как удрал из Фенарда, спал крепко и без сновидений. В кои-то веки меня не преследовал грохот несущейся по небесам кареты, и мне не приходилось просыпаться в холодном поту.