— Как ты можешь быть в этом уверен? — пробурчал один из служащих Тау.

— Он знает, — ответил Натаза тяжелым от подозрения голосом. — Он телепат.

Вокруг нас стала собираться толпа, по большей части из легионеров и рабочих, ждущих указаний.

— Он искалечен, черт возьми! — сказал Протс. — Он не может читать мысли.

— Он может читать рифы, — сказала Икспа. Я с удивлением повернулся и увидел, как она проталкивается к нам через толпу. — До него у нас не было ни одного подобного человека. Какого черта вы забрали его отсюда, как только он успел обнаружить аномалию? — Рабочие вокруг нас зашептались, но я не смог угадать их настроение. Икспа отвела от Протса глаза, словно не ожидая ответа. — Как, по-вашему, мы должны действовать в таком случае, сэр? — Она адресовала этот вопрос Сандаски, сопроводив его кивком головы в мою сторону.

— Мы делаем все, что возможно, — Сандаски сделал такой жест, словно сам копался в дымящихся развалинах. — Ничего больше мы сделать не сможем, пока снаряжение не будет подготовлено к работе. — Он взглянул через плечо на рабочих, пытающихся разобрать завал со снаряжением, которое делало то, что им было нужно, с третьего раза. — Это займет часы.

— Я не уверен, что в нашем распоряжении есть часы, Сандаски, — сказал я.

Он взглянул на меня, снова не узнав, с недоверием, словно я забыл, кто я такой, что позволяю себе так обращаться к нему.

Я обернулся к Икспе:

— Когда я нахожусь в полевом костюме, могу ли взять с собой еще снаряжение?

— Какое? — нерешительно спросила она.

— Полевые костюмы — три костюма.

— Да, можешь, — сказала она. На ее лице появилось понимание. — Почему бы и нет? Ты думаешь, что действительно сможешь дойти до них? Вывести их?

— Хочу попытаться.

Икспа повернулась к одному из рабочих, стоявших за ней:

— Принеси мне еще несколько полевых костюмов.

— Минутку, — сказал Сандаски, нахмурившись. — Ты не можешь сделать это.

Все удивленно уставились на него.

— Почему нет? — спросила Икспа. — Это может получиться.

Сандаски сжал губы. Он выглядел так, словно стоял на раскаленной плите.

— Это слишком опасно. Я не хочу рисковать еще одной жизнью. — Он указал на завал, пытаясь сделать вид, словно для него действительно важно, жив я или мертв.

— Я доброволец, — сказал я. — И желаю рискнуть. Я могу дойти до них.

— Мы не знаем, наши ли люди выжили там, — запротестовал Протс. — То, что там вообще кто-то выжил, мы знаем лишь со слов этого полукровки.

Сандаски посмотрел на Протса, шевеля губами.

— Извините меня, сэр, — сказал Натаза. — Не хочет ли он сказать, что, если выжившие — инспектора, мы должны ради блага кейретсу оставить их умирать? И только потому, что мы не знаем, кто выжил, мы не придем к ним на помощь? — Шепот, окружающий нас, стал громче. — Там моя жена, сэр, — сказал Натаза. — Я не знаю, жива она или нет, Но кейретсу не значит, что надо оставлять людей умирать погребенными заживо только потому, что они могут оказаться чужаками, Чужаками, которые могут знать слишком много. Кейретсу значит семья.

Сандаски побагровел. Он снова взглянул на Протса, потом перевел взгляд на рабочих, которые уже принесли полевые костюмы. Икспа вручила мне шлем. Я надел его. Она протянула мне остальные костюмы, один за другим.

— Неси их, прижимая к своему телу как можно ближе, — сказала Икспа. — Тогда они будут находиться внутри твоего фазового поля. — Она указала кивком на ждущую меня матрицу рифа.

Я пошел вперед, с костюмами в руках, наблюдая краем глаза за Сандаски и Протсом. Их взгляды мрачнели по мере того, как я продвигался к рифу. Но вроде само по себе, без распоряжений Натазы, вокруг меня образовалось ограждение из легионеров и рабочих, защищая меня от любого вмешательства кейретсу. Я добрался до обвала потревоженных мыслей и вошел в него.

Риф снова заструился в мой мозг. На этот раз мне было легче, поскольку гнев, который был со мной, когда я в предыдущий раз вошел в риф, исчез, потому что на этот раз я знал, что могу сделать то, что надо.

Почувствовав риф, я понял, что сверкающая нить моего контакта с выжившими не прервалась. С облегчением и некоторым трепетом я прошел по ней до конца, не останавливаясь.

Я вышел через стену матрицы в небольшую вакуоль, где под случайно не обвалившейся плитой нашли укрытие трое. Я почувствовал шоковую волну их недоверия, когда я непонятным образом появился перед ними, выйдя из стены. Они, сжавшись, уставились на меня, словно на очередную напасть, желающую завершить недоделанное рифом.

— Я пришел, чтобы забрать вас отсюда, — сказал я, пытаясь подобрать слова, которые быстрее всего вернут им способность рассуждать. Я не знал, как мой голос слышится им, можно ли хотя бы разобрать слова. Я протянул костюмы, чтобы они увидели их, пытаясь найти в их грязных, ошеломленных лицах знакомые черты.

Линг Натазы здесь не было. Я не узнал никого из них, но на одном из них было грязное подобие униформы ФТУ.

— Слава Богу! — Инспектор поднялся, придерживая руку, согнутую под неестественным углом. Под слоем грязи и крови его лицо было серым от боли. — Как? — пробормотал он. — Где?

Я улыбнулся:

— Меня послал Испланески.

Он молча уставился на меня широко раскрытыми глазами. Остальные тоже не отводили от меня взгляда, сжавшись и замерев.

— Поднимайтесь, — мягко сказал я.. — Я принес вам полевые костюмы. Я выведу вас.

Федерал взял костюм и стал натягивать его, в то время как я помогал надевать другой костюм женщине с пустым взглядом в форме стражника. Вместе мы напялили костюм на третьего — на рабочего с разбитым лицом. Похоже, он лишился глаза, будучи не старше меня. Я пытался не смотреть на его лицо, пытался не смотреть на то, на что приходилось любоваться им, запертым тут: на руку и на ногу, торчащие из завала. Я стоял в луже крови. Я справился с тошнотой, заставив себя сконцентрироваться на мысленном поиске тех, кто еще мог остаться в живых, не замеченный мной. Больше не было никого.

— Эти костюмы не функционируют, — запротестовал инспектор, когда нагнетатели кислорода очистили его легкие и он смог соображать нормально: он уловил бессмыслицу чисел на дисплее шлема.

— Все в порядке, — сказал я, стараясь придать голосу ту уверенность, которую он хотел услышать. — Я выведу вас. Вам надо только следовать за мной.

— Твой костюм работает нормально? — спросил он.

— Да, — ответил я, не глядя на него. — Он на связи. Идем.

Я протянул руку, и инспектор взял ее, в свою очередь протягивая руку рабочему. Легионер взяла за руку рабочего. Они осторожно потащили ее, и я повел всех к стене рифа. Женщина шла за нами бездумно как автомат, но все-таки шла.