«Жена должна быть с мужем и в радости, и в горе», — только и сказала о произошедшем мама.

* * *

В США насилие в семье, точнее говоря, такая его разновидность, как насилие со стороны сожителя, считается одной из самых распространенных форм насильственных преступлений. По оценкам специалистов, ежегодно от двух до четырех миллионов женщин становятся жертвами насилия в семье, и это главная причина травм женщин в возрасте от 15 до 44 лет[834]. От четверти до трети женщин, обращающихся в отделение неотложной помощи, получают травмы в результате насилия со стороны сексуального партнера, хотя регистрируются всего около 5 процентов таких случаев.

Отец Дженнифер был уверен, что дом более счастливое место, чем армия, и во многих отношениях так и есть, или по крайней мере должно быть, однако же, по статистике, с 2001 по 2012 год было убито собственными мужьями почти в два раза больше американок, чем на войне в Афганистане или Ираке[835]. Как в случае большинства неблагоприятных жизненных обстоятельств, насилие в семье встречается в самых разных расовых, классовых и социально-экономических группах, но особенно уязвимы женщины-инвалиды[836], такие как мать Дженнифер. Подавляющее большинство женщин, как с инвалидностью, так и без, утверждают, что не могут покинуть своих обидчиков из-за денег, по крайней мере отчасти[837]. Они опасаются, что не смогут содержать себя и своих детей без помощи партнера, в результате и они, и дети вынуждены жить с мучителями.

По результатам национального обследования подверженности детей насилию, около 20 процентов детей[838], то есть почти 15 миллионов детей младше восемнадцати лет, становятся свидетелями той или иной формы насилия со стороны партнера одного из родителей: толчков, пощечин, ударов, пинков, удушения, порезов ножом и даже огнестрельных ранений. Чаще всего насилие в семье исходит от мужчин, но агрессорами могут быть и женщины. В семьях, для которых оно характерно, насилие имеет место в среднем одиннадцать раз[839] за период их детства, но среднее число равняется трем, а стандартное отклонение двадцати двум. Проще говоря, это означает, что хотя во множестве семей насилие случается всего один-два раза, есть дома, в которых ребенок на протяжении всего детства становится свидетелем агрессии десятки, а то и сотни раз. Дом Дженнифер был именно таким.

Считается, что ребенок подвергается воздействию насилия[840], когда слышит шум драки, доносящийся из другой части дома, или видит ушибы или порезы либо сломанную мебель после свершившегося факта, либо когда родитель-жертва или сиблинг-жертва рассказывают ему о произошедшем. Чаще всего, однако, почти в 90 процентах случаев, дети в таких семьях становятся очевидцами того, как один взрослый причиняет физический ущерб другому[841]. И хотя этих детей принято называть молчаливыми свидетелями[842], нередко они не так уж и молчаливы. Около половины малышей, переживших этот крайне негативный опыт, плачут и кричат на агрессора в надежде заставить его прекратить насилие и защитить жертву[843].

Когда тем, кто стал свидетелем домашнего насилия, не причиняют физический ущерб и они сами не являются объектами насилия, их часто считают невредимыми и даже счастливыми. Но, конечно же, дети, растущие в таких условиях, не чувствуют себя в безопасности. Непосредственная близость к насилию приводит практически к тем же проблемам развития, как и в случае с жертвами реального физического насилия[844], чрезвычайно негативно сказываясь как на психологическом, так и на физическом состоянии ребенка. Подобно детям, которые сталкиваются с любыми хроническими неблагоприятными обстоятельствами, дети, живущие бок о бок с насилием в семье, с большей вероятностью, чем их сверстники, страдают от вызываемых стрессом болезней[845], таких как депрессия, расстройства сна, злоупотребление психоактивными веществами и тревожность. По этим причинам само по себе детство, просто проведенное рядом с семейным насильником — не уверена, впрочем, что тут уместно слово просто, — сегодня признано одной из форм жестокого обращения с ребенком, то есть считается негативным опытом детства.