Как стало с тех пор известно разведке Соединенных Штатов, Зорге был «главным архитектором» этого союза. Любой военный альянс — заряженное ружье, и Зорге не мог не видеть, что это ружье направлено в большей степени на Соединенные Штаты, чем на Россию. Задуманный, как показал профессор Гарольд Винакл, для того, чтобы одновременно развязать японокитайский конфликт и новую войну в Европе, что обеспечило бы ситуацию, когда «Соединенные Штаты приняли бы участие в какой-либо войне, выходящей за пределы, определенные подписантами как «локальный военный конфликт» и участники союза в ответ объявили бы о состоянии войны с Соединенными Штатами. То есть если бы Соединенные Штаты использовали бы свой флот в Тихом океане, чтобы предотвратить оккупацию Нидерландских Индий, они могли бы ожидать, что Япония, Германия и Италия объявят им войну и будут вести ее в Атлантике против Соединенных Штатов. Или, если американская помощь Британии превысила бы некий определенный уровень или угрожала бы стать для Англии решающей, Япония могла бы объявить войну Соединенным Штатам на Тихом океане».

Посол Отт выразил Зорге свою благодарность за роль, которую шпион сыграл в подготовке пакта, пригласив его присут-

ствовать на официальной церемонии подписания в Токио. Однако в последний момент личный представитель Гитлера, д-р Хайнрих Стамер, прибывший из Китая, чтобы благословить договор, выразил неудовольствие этим приглашением. Причем руководили им отнюдь не политические мотивы — он просто не желал, чтобы какой-то там ничтожный газетчик присутствовал на торжестве, которое карьерные дипломаты и высокопоставленные нацисты считали своей исключительной заслугой.

В течение всего 1940 года Зорге, как через курьеров, так с помощью радио, не переставал снабжать Москву текущей информацией о военном производстве Японии, ее воздушных и моторизованных силах. Он информировал 4-е Управление о решимости японской армии реформироваться по германской модели, делая упор на создание высокомеханизированных танковых соединений. Пакт о дружбе, подписанный между Японией и Советским Союзом, не развеял стойкого убеждения Москвы в том, что удар из Маньчжурии по-прежнему не за горами.

20 мая 1941 года Зорге предупредил свое начальство из 4-го Управления о другом, куда более серьезном, чем со стороны Японии, ударе. От посла Отта он узнал, что рейхсвер сконцентрировал от 170 до 190 дивизий вдоль советско-германской границы в разделенной Польше и что германская армия начнет наступление по всему фронту, ставя своей целью быстрое продвижение к Москве. Дата нападения, сообщал Зорге, 20 июня 1941 года. Он ошибся на два дня. Нападение началось утром 22 июня.

Красная армия была раздавлена сокрушительными ударами рейсхвера и пала духом — по-видимому, из-за того, что Советский Союз был не готов к этому нарушению пакта Гитлера—Сталина, ставшего сигналом для развязывания Второй мировой войны.

Предупреждение Зорге пришло вовремя, однако оно лишь подкрепило предупреждения, переданные Соединенными Штатами Сталину о том, что Гитлер готовится уничтожить своего бывшего союзника. И первоначальный разгром русского сопротивления был обусловлен в первую очередь изменениями в советской стратегии. Маршал Тухачевский подготовил тщательно продуманный план действий по созданию глубокоэшелонированной обороны, которая, вероятно, могла бы остановить германские танки. Маршал Сталин, стратег-любитель, ликвидировал линию

Тухачевского вместе с самим Тухачевским. Он сконцентрировал свои войска вдоль всей линии фронта, при этом так развернув их, чтобы они оказались наиболее уязвимыми перед лицом германской тактики прорыва и окружения.

Красная армия в беспорядке отступала — ее лучшие соединения оказались разрезаны на куски, — и Кремль в ужасе смотрел из-за ее плеча на надвигающийся крах. Воспользуется ли Япония моментом бегства армии и развяжет ли давно ожидаемую войну против России? Или же Красная армия может снять все свои дальневосточные войска и бросить их в битву за Москву? Зорге было приказано оставить всю остальную разведывательную работу и посвятить себя исключительно поиску ответа на этот жизненно важный вопрос.

Конечно, немцы в Токио желали, чтобы Япония выступила на их стороне, что дало бы возможность нанести окончательный удар по советской власти как в Европе, так и в Азии. И задачей Зорге было держать русских в курсе любых германо-японских действий. Он взял на себя и дополнительную миссию — использовать влияние Одзаки на политико-определяющие круги, чтобы прямо или косвенно, но оказывать на них давление в пользу направления японской агрессии на юг.

Следующая фаза Второй мировой войны зависла в воздухе . Динамизм в истории — это, согласно гегелевской метафоре, узор, который уже соткан заранее, и лишь развертывается во времени. Возможно, это и оказало влияние на умы таких, как Зорге, Од-заки и их союзники в Вашингтоне и Чунцине. Что тут причина, что следствие — вопрос диалектики. Но результатом оказался Пёрл-Харбор.

Для большинства американцев история Пёрл-Харбора— закрытая книга. Официальные историки, такие, как Роберт Шервуд и Самнер Уэллес, с помощью благоразумного подбора фактов и теорий, убедили публику, что это трус, подлец и вор напал на Пёрл-Харбор и что тихоокеанская война была неизбежна. Хотя в истории нет ничего неизбежного, кроме последующих утверждений, что события прошлого были неизбежны. Факты, как они явственно прослеживаются в монументальных исследованиях о событиях в Пёрл-Харборе и в японских дипломатических документах, которые сегодня выходят на свет, убедительно доказывают, что войну можно было предотвратить. Трудолюбивые представители администрации Рузвельта—Трумэна десятки раз переписывали историю и вконец запутали всех, но так и не сумели окончательно похоронить правду.

ГЛАВА 12

Сказать, что военный конфликт с Японией можно было предотвратить, вовсе не значит обвинить администрацию Рузвельта в измене или предательстве . Не означает это и попытки представить японцев этакими безупречными пацифистами. Партия войны в японском правительстве была могущественной, решительной и жестокой. Но была там и сильная проамериканская партия, поддерживаемая микадо и очень влиятельная, имеющая голос при обсуждениях в высоких сферах, и которую вполне можно было поддержать и поощрить. Близкий к этой группе посол Джозеф Грю постоянно предупреждал Госдепартамент и президента, что если Соединенные Штаты не будут честны и последовательны в своих отношениях с проамериканскими фракциями, войны не избежать. Американская политика, однако, продолжала колебаться между неразумностью и раздражительностью, прежде чем начать игру. А потом на Тихий океан пришла война —

неожиданная, кровавая и ненужная. Япония была разгромлена, но победителями оказались Иосиф Сталин и Мао Цзэдун.

Почему Америка нарвалась на войну — вопрос непостижимый и неясный с точки зрения мотивов и взаимных обвинений. Что нация не смогла действовать в своих собственных интересах — известно всем!. Когда все свидетельства смогут вырваться на свободу из архивов Госдепартамента, новые поколения историков сумеют свести их воедино. Пока же поставим себе цель в рамках этого повествования лишь обрисовать, наметить в общих чертах то дипломатическое жульничество, что предшествовало Пёрл-Харбору, и попытаться показать, где искать ответственных за разгром. Если когда-либо группа людей, действующая в одиночку или совместно и вдохновляемая дьяволом или путаными целями изрядно потускневшего и порядком запятнавшего себя идеализма, могла изменить ход истории — то это именно тот случай.