В течение недели, протекшей после отдачи командованием группы армий приказа 6 армии от 19 декабря, в котором требовалось немедленно начать прорыв, и решилась судьба этой армии.

Шесть дней командование группы армий, пренебрегая всеми связанными с этим опасностями, пыталось все еще предоставить 6 армии возможность добиться освобождения во взаимодействии с 4 танковой армией.

Когда предпринималась эта попытка, группе армий постоянно угрожала опасность, что противник, решительно используя свой прорыв на участке итальянской армии, либо сумеет продвинуться через никем не защищенные переправы через Донец до Ростова и перерезать основную магистраль коммуникаций всего южного крыла германской армий, либо же ударит в тыл левому флангу группы армий «Дон», группе Голлидта.

Эту попытку приходилось предпринимать с напряжением всех сил, несмотря на опасность, что слабая полоса прикрытия, которую представлял собой наш фронт на нижнем Чиру (3 румынская армия) и на участке группы Голлидта, будет окончательно прорвана противником. И, тем не менее, командование группы армий до тех пор держало 4 танковую армию на выдвинутых вперед позициях восточнее реки Дон, пока еще можно было надеяться, что 6 армия имеет возможность использовать последний представившийся ей случай к спасению и использует его. Но этот срок истек, когда обстановка на левом фланге группы армий сделала неизбежной переброску туда войск с восточного берега Дона и когда 25 декабря 57 тк не смог уже более держаться на реке Мишкова.

Ниже я вкратце обрисую драматические события этой недели.

Все началось на левом фланге группы армий, точнее – на левом фланге группы Голлидта.

Что произошло с итальянской армией, в деталях известно не было. По-видимому, там только одна легкая и одна – две пехотные дивизии оказали сколько-нибудь серьезное сопротивление. Рано утром 20 декабря явился немецкий генерал, командир корпуса, которому был подчинен правый фланг итальянцев, и доложил, что обе подчиненные ему итальянские дивизии поспешно отступают. Причиной отступления явилось, по-видимому, известие о том, что на фланге уже глубоко вклинились 2 танковых корпуса противника. Таким образом, фланг группы Голлидта был совершенно оголен.

Когда генерал Голлидт доложил об этом командованию группы армий, оно немедленно отдало приказ, чтобы упомянутый генерал (находившийся, собственно говоря, в подчинении группы армий «Б") любыми средствами остановил отступающие итальянские дивизии. Группе Голлидта было приказано по-прежнему удерживать свои позиции на верхнем Чиру и обеспечить свой фланг, расположив на нем уступом одно из своих соединений. Но в течение этого дня слабый фронт группы Голлидта также был прорван в двух местах. 7 румынская пд самовольно отступила. Штаб 1 румынского корпуса, которому был подчинен этот участок, в панике бежал со своего КП. Вечером 20 декабря обстановка в глубине за флангом группы Голлидта была совершенно неясна. Никто не знал, оказывают ли еще где-либо сопротивление итальянцы, которые раньше были соседями группы. Повсюду в тылу группы Голлидта были обнаружены передовые отряды танков противника, они достигли даже уже важной переправы через реку Донец у города Каменск-Шахтинский.

В течение двух последующих дней обстановка на участке группы Голлидта все больше обострялась. Фронт ее был прорван, а танковые силы противника, имевшие полную свободу действий в полосе, где Советы смели со своего пути итальянскую армию, угрожали ее ничем не прикрытому флангу и тылу. Вскоре эта угроза должна была сказаться и на положении 3 румынской армии.

Группа Голлидта должна была прежде всего попытаться создать, насколько это окажется возможным, новую оборону, примерно на одной линии с 3 румынской армией, чтобы прикрыть ее фланг и защитить крайне необходимые для снабжения 6 армии аэродромы в Морозовском и Тацинской. Далее, необходимо было всеми силами стремиться к тому, чтобы удержать за собой важные переправы через Донец у Форхштадта (Белая Калитва) и Каменска-Шахтинского.

Было, однако, ясно, что такими несущественными временными мерами можно было сохранить устойчивое положение на левом фланге группы армий в лучшем случае в течение двух-трех дней, но не дольше. Уже 20 декабря командование группы армий направило ОКХ телеграмму, в которой было недвусмысленно указано, что противник, прорвавший фронт в полосе итальянцев, если он будет действовать решительно, возьмет направление на Ростов и постарается добиться решающего успеха в сражении против групп армий «Дон» и «А». Весьма характерно для существовавших в кругах германского Главного командования порядков то, что даже начальник Генерального Штаба сухопутных сил не мог в тот день доложить эту телеграмму Гитлеру, так как последний вел переговоры с итальянской делегацией, к участию в которых были допущены только представители ОКВ. Единственным ответом, который командование группы армий получило от ОКХ уже 22 декабря, было указание, какой рубеж должна теперь удерживать группа Голлидта, но за прошедшие дни оборона этого рубежа давно уже перестала быть реальной. Вообще в этот день было очень сомнительно, удастся ли отойти назад и создать новый фронт немецким и немногим румынским соединениям группы Голлидта, которые вели бой далеко впереди.

Командование группы армий, по всей видимости, не могло ожидать от ОКХ мер, которые упрочили бы положение на широком участке фронта между группой армий «Дон» и группой армий «Б», совершенно оголенном вследствие разгрома итальянцев. Нам было отказано даже в просьбе срочно передать нам для организации непосредственной обороны Ростова одну пехотную дивизию из состава группы армий «А». Не оставалось ничего другого, как выручать себя своими собственными силами. Но самым печальным в этом решении было то, что для этого необходимо было отвести назад правый фланг группы, то есть войска, находившиеся восточнее Дона. Все же нельзя было откладывать еще дальше проведение этих мер, так как 24 декабря обстановка на фронте группы Голлидта стала очень угрожающей. Три танковых и механизированных корпуса противника прорвались через брешь, образовавшуюся после разгрома итальянцев и 7 румынской пд. Два из этих корпусов (25 тк и 50 мех. корпус) уже приближались к авиабазам Морозовского и Тацинской, имевшим решающее значение для снабжения 6 армии. Один из них (8тк) стоял в тылу войск группы Голлидта, продолжавших вести бои на среднем и верхнем Чиру.

В то время как обстановка на левом фланге группы армий, в особенности на ее открытом западном фланге, продолжала обостряться, командование группы армий все еще добивалось осуществления прорыва 6 армии. Оно добивалось того, чтобы Гитлер разрешил оставить Сталинград, а также, чтобы командование 6 армии решилось пойти на риск, связанный с осуществлением этой операции.

Между тем 4 танковая армия напрягала все силы, чтобы сделать еще один последний шаг к Сталинграду, одновременно ожидая, что 6 армия своим выступлением в юго-западном направлении облегчит ей этот шаг.

После того как армия 19 декабря вышла на реку Мишкова, в последующие дни завязались тяжелые бои со все новыми силами противника, которые противник бросал сюда со Сталинградского фронта, стремясь приостановить продвижение армии, шедшей на выручку окруженным. Несмотря на это, 57 тк удалось закрепиться на северном берегу реки Мишкова, захватить переправы через реку и в результате боев, протекавших с переменным успехом, создать предмостный плацдарм на северном берегу реки. Атаки крупных сил противника были отбиты с большими для него потерями. Передовые части 57 тк уже могли видеть на горизонте зарево огня Сталинградского фронта! Казалось, что успех был уже почти в наших руках, если бы только 6 армия облегчила дело 4 танковой армии, хотя бы помешав своим выступлением противнику бросать против 4 танковой армии все новые силы. Но этого наступления не последовало по рассмотренным выше причинам.