Дьявол внушает нам сделать частной собственностью и превратить в наше сбережение то, что было предназначено для общего пользования, чтобы посредством этой страсти к стяжанию навязать нам два преступления и сделать виновными вечного наказания и осуждения. Одно из этих преступлений – немилосердие, другое – надежда на отложенные деньги, а не на Бога. Ибо имеющий отложенные деньги… виновен в потере жизни тех, кто умирал за это время от голода и жажды. Ибо он был в состоянии их напитать, но не напитал, а зарыл в землю то, что принадлежит бедным, оставив их умирать от голода и холода. На самом деле он убийца всех тех, кого он мог напитать».

Если бы попытка сакрализации частной собственности не была смелой акцией по манипуляции сознанием, то А.Н.Яковлев и его пропагандисты обязаны были бы указать на явный и авторитетный поворот Православия к отказу от этих установок. Например, на решение важного церковного Собора. Этого они сделать не могут, потому что такого поворота не произошло. Напротив, последние высказывания Церкви по этой проблеме не дают никаких оснований для сакрализации частной собственности. В 2001 г. Московский Патриархат и Священный Синод Русской Православной Церкви опубликовал «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». В ней есть Раздел VII «Собственность».

В условиях идеологического накала, сопровождающего рыночную реформу в России, Церковь применяет очень взвешенные формулировки, но и они не оставляют места для самой постановки вопроса о сакрализации. Вот главные утверждения: «Под собственностью принято понимать общественно признанную форму отношения людей к плодам труда и естественным ресурсам». Общественно принятая форма – совершенно иной признак легитимности отношений, нежели Откровение свыше, придающее данным отношениям священный характер. Церковь такой функции на себя не берет, в Концепции сказано и выделено: «Церковь не определяет права людей на собственность… По учению Церкви, люди получают все земные блага от Бога, Которому и принадлежит абсолютное право владения ими». А уж как в тот или иной исторический период люди определят общественно принятые формы собственности – это их чисто земные дела. Перечисляя известные формы собственности, Концепция так устанавливает позицию русского православия:

«Государственная, общественная, корпоративная, частная и смешанные формы собственности в разных странах получили различное укоренение в ходе исторического развития. Церковь не отдает предпочтения ни одной из этих форм».

Надо заметить, насколько рассуждение Церкви более разумно, исторично и даже логично, чем рассуждения иных докторов наук и даже действительных членов Российской Академии наук.

Можно, конечно, предположить, что рыночники-западники ориентируются не на Православие, а на другую большую ветвь христианства, католичество. Но их отношение к собственности идет вразрез и с католической доктриной. В конце XIX века Ватикан стал активно выступать в области социальной политики, и папа Лев XIII выпустил энциклику Rerum novarum. К ее столетию Иоанн Павел II издал энциклику Centesimus Annus. В ней он, в частности, говорит о собственности на землю:

«Бог дал землю всему человеческому роду, чтобы она кормила всех своих обитателей, не исключая никого из них и не давая никому из них привилегий. Здесь первый корень всеобщего предназначения земных вещей».

Совершенно очевидно, что частная собственность на землю дает привилегии собственникам и исключает из числа питающихся очень многих – это всем прекрасно известно. Далее в своей энциклике папа римский налагает на право всякой частной собственности сугубо социальные ограничения:

«Собственность на средства производства, как в области промышленности, так и в сельском хозяйстве, является справедливой и законной, когда используется для полезной работы; но является незаконной, когда используется для… получения прибыли, для своего накопления, для незаконной эксплуатации, для спекуляции и подрыва солидарности в трудовой среде».

Тут не только ни о каком священном характере и речи нет – сама законность частной собственности в ее реальном воплощении («накопление, эксплуатация, спекуляция и подрыв солидарности в трудовой среде») ставится под вопрос.

Остается лишь добавить, что еще менее, нежели религия, для освящения частной собственности может быть в России привлечена народная традиция, предание. Это, впрочем, ни в какой культуре было бы невозможно именно вследствие молодости буржуазного общества, но в России особенно. Сам же А.Н.Яковлев с горечью признает: «На Руси никогда не было нормальной, вольной частной собственности…» Ну, не было, так и говорить не о чем, какое уж тут предание.

Если уж говорить о традициях и здравом смысле, то лучше вспомнить трезвое суждение М.Е.Салтыкова-Щедрина: «Горе – думается мне – тому граду, в котором и улица, и кабаки безнужно скулят о том, что собственность священна! наверное, в граде сем имеет произойти неслыханнейшее воровство!»

Выше говорилось, что манипулятор прежде всего использует уже имеющиеся в общественном сознании стереотипы. В психологической войне, то есть в манипуляции сознанием, направленной на разрушение общества, важнейшими из таких стереотипов являются те, в которых выражается недовольство. При этом не важно, какого рода это недовольство, – оно может быть совершенно противоположно установкам манипулятора. Например, в ходе перестройки антисоветские идеологи в основном эксплуатировали недовольство людей, вызванное уклонением власти от советских идеалов. Внедрение новых стереотипов (обогащения, аморальности, насилия), с помощью которых можно было манипулировать сознанием подрастающего поколения, началось позже.

Первым условием успешной революции любого толка или успеха информационной войны внешнего противника является отщепление активной части общества от государства. Поэтому в тех программах воздействия на общественное сознание, которые ставят целью подрыв легитимности какого-либо государства, важной составной частью является оживление и усиление стереотипа антигосударственности вообще.

Каждого человека тайно грызет червь антигосударственного чувства, ибо любая власть давит. Да и объективные основания для недовольства властью всегда имеются в любом обществе. Но в норме разум и другие чувства держат этого червя под контролем. Внушением, художественными образами, черными мифами, песней и сатирой можно антигосударственное чувство растравить.

Это удалось за полвека подготовки революции 1905–1917 гг. в России. Тогда всей интеллигенцией овладела одна мысль – «последним пинком раздавить гадину», Российское государство[47]. То же самое мы видели в перестройке, когда стояла задача разрушить советское государство как основу советского строя. Поднимите сегодня подшивку «Огонька», «Столицы», «Московского комсомольца» тех лет – радость по поводу любой аварии, любого инцидента.