Я пожал плечами.

— И сам толком не знаю. Посмотреть, записать.

Парень самодовольно усмехнулся.

— Запишите, что мы готовы их принять. Получат по полной программе — все, что полагается.

На пыльной улице было столько туристов, что я сначала даже не заметил специфического облика окружавшей нас толпы. Меня окружили не туристы. Около сотни добровольцев скопилось вокруг. Человек пять-шесть были тоже облачены в хаки и при пистолетах. Остальные выглядели обычными парнями из замшелых деревушек, но в руках они сжимали деревянные дубинки, а на поясах у многих висели охотничьи ножи. Парни вовсе не выглядели громилами-уголовниками, но чувствовалось, что их хорошенько накачали и теперь они готовы к весьма решительным действиям, готовы проломить башку-другую-третью.

Все ясно, купец Вильямс принанял для своих прибрежных владений охрану и вооружил ее. Вокруг этого ядра сплотились местные добровольцы, морально готовые отделать «городских волосатиков», обвешанных цепями и скрипящих кожей. Я подумал о настроении «ангелов» и о том, что с минуты на минуту на шоссе появится первый мотоцикл.

Дверь будки открылась, и вышел Мор. Он на ходу щелкнул фотоаппаратом, запечатлев толпу. Сделал это машинально, автоматически, словно бы фотокорреспондент, снимающий пикник американского легиона. Мор тут же оседлал свой мотоцикл, дернул стартер и скрылся в направлении блокпоста.

Мой собеседник явно смутился. Я воспользовался моментом и направился к своей машине. Никто ничего не сказал. Я шел не оглядываясь, но невольно сжимался, опасаясь, как бы вдруг в почки не врезалась увесистая дубинка. Несмотря на наши журналистские удостоверения, мы с Мором оставались для местных чужаками, городскими. Нейтральными они считали туристов, которых легко можно было различить по облику. К сожалению, моя одежда ничем не напоминала пестрого облачения отдыхающей здесь публики.

У блокпоста все на удивление мирно. Опять выстроились по обочинам мотоциклы, Барджер беседует с шерифом. Рядом с ними — главный лесничий, бодро объясняющий прелести еще одного местечка. Ивовая бухта, в двух милях по шоссе, на самом берегу озера. Уж там-то воды хоть отбавляй. Похоже на чудо, но Барджер снова заворачивает свое моторизованное стадо, и все следуют за джипом лесничего.

На этот раз жаловаться не на что. Разве что на отсутствие автомата с бесплатным пивом. Дюжина «ангелов» спрыгивает с мотоциклов и бросается в озеро, не раздеваясь. Я останавливаюсь под деревом и выхожу осмотреться.

Мы на маленьком полуостровке, выступающем в озеро Басе и отделенном от шоссе полумилей соснового бора. Идиллический пейзаж, настраивающий на мирный лад. Однако мирная медитация вовсе не входит в планы нарушителей покоя, чувствующих себя как оккупационная армия. Шериф Бакстер и лесничий объяснили Баджеру, что к нему предъявляются всего два требования: 1) оставить место таким, как оно было до их прибытия, убрать весь мусор; 2) не беспокоить туристов на другом берегу озера, напротив. Сони согласно кивал головой, первый кризис миновал. Дикий клан, насчитывающий около двух сотен голов, откатился в отведенные владения, вполне удовлетворенный. А вожак теперь ломает голову — как сдержать своих подданных в определенных рамках приличия. Вместо того чтобы весь уикенд перебрасывать свой легион с одного участка вражеской территории на другой, отступая под натиском недружественных властей, трясущих перед носом пушками да бляхами, он обнаружил себя в золоченой клетке, в комфортном тупике, на равных с толстопузыми туристами, потревожить спокойствие которых можно было, лишь нарушив условия соглашения, освященные словом Вождя.

Переговоры велись как в голливудских вестернах про индейцев — с детской простотой и наивностью. Привожу диалог между Барджером и Бакстером.

— Вы с нами по-честному, и мы с вами по-честному, Сони. Мы не ищем неприятностей и знаем, что вы имеете такое же право отдохнуть на этом озере, как и все другие. Но если возникнут трения, нам придется взяться за вас всерьез.

Барджер согласно кивает.

— Нам как раз хлопот не надо, шериф. Говорят, это вы тут здорово хлопотали, поджидая нас.

— Пришлось похлопотать, — криво усмехается шериф, — вокруг вас такой шум поднялся, ну и мы, ясное дело, опасались… Но вы же нормальные ребята…

Барджер слегка, почти совсем незаметно улыбается. Вообще-то улыбается он очень редко. Видно, шериф здорово его развеселил.

— Брось, шериф. Ты же прекрасно знаешь, что мы все раздолбаи, иначе бы нас здесь и не было.

Шериф пожал плечами и направился к своей машине, но один из его помощников уловил настроение начальства и уже растолковывал группе «ангелов», какие они, в сущности, премиленькие ангелочки. Барджер тем временем воззвал к народу — жертвовать на пиво. Он вышел на середину просеки и призвал делать взносы. Тем временем мои собственные пивные запасы подверглись набегу и разграблению. Паф заметил в моей машине холодильник — и что я мог поделать? Хотя ни на какое давление или насилие со стороны «ангелов» я пожаловаться не мог, но выбора у меня не было. Никто из сообщества просто не мог предположить, что я собирался наслаждаться своим пивом в одиночку. В тот день случилось так, что денег у меня осталось в обрез — на бензин, чтобы вернуться в Сан-Франциско, так что даже на еще одну банку пива уже не хватало.

В ретроспективе это кажется мелочью, но тогда я аж взмок от переживаний. Уж очень неподходящий был момент «отправлять хлеб по водам». Я не представлял себе, как обойдусь без пива в такую жару.

Впоследствии я лишь посмеялся над своими дурацкими переживаниями. Для «ангелов» так же естественно было пить мое пиво, как и угощать меня своим, так что за описываемый уикенд я высосал этого напитка вчетверо больше, чем привез с собой. Однако у них иная система учета. Несмотря на свои свастики, они склонны, скорее, к коммунистическому принципу распределения: «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Не отрицая ценностей системы свободного предпринимательства, «ангелы» не применяют их в своей среде. Их лозунг, скорее: «Имеющий да поделится!» Совершенно естественно, без всякой догматики.

Но тогда, в Басс-Лейк, я этого не ведал. Донельзя расстроенный, беседовал я с одним из оставшихся при «ангелах» помощников шерифа, когда ко мне подошел Барджер с деньгами в руках.

— Шериф сказал, что мы сможем запастись пивом в городишке, — сказал он. — Хорошо бы взять твою машину. Наши танки слишком приметны.

Я не имел ничего против. Помощник шерифа тоже одобрил эту идею. Мы пересчитали деньги, разложив их на капоте: 120 долларов бумажками и еще 15 мелочью. К моему удивлению, Сони вручил мне всю сумму и пожелал успеха.

— Постарайся побыстрее, — добавил он. — Народ пересыхает.

Я попросил, чтобы кто-нибудь поехал со мной, помог погрузиться. Но, честно говоря, дело было вовсе не в этом. Все «ангелы» — горожане, привыкшие платить за упаковку из шести банок от 75 центов до 1 доллара с четвертью. Но у лавчонок в провинции своя ценовая политика, и я хорошо запомнил случай, когда на границе Юты и Невады выложил 3 бакса за упаковку. В городе на 135 долларов можно получить три десятка упаковок, а Сьерра подарит вам за эти деньги два, а то и полтора. На этот случай лучше иметь надежного свидетеля. Например, Барджера. К тому же меня удивило доверие со стороны ребят: выпустить с пачкой денег голодранца, вроде меня — все равно что «поставить козла охранять капусту», как однажды Хрущев сказал Никсону.