— Вызовите сами, а? — попросил водитель. — А то я не знаю, что им говорить… Адрес я вам скажу: улица Ленина, семь. Только имейте в виду — он вообще не шевелится…

— Да, что значит — «вообще не шевелится»?! Что это значит?! Слава! Он что… ему очень плохо?!

Егоровна, выглядывавшая из проёма кухни, при этих словах вздрогнула и прикрыла рот рукой. Воробьёв на том конце провода молчал.

— Слава! — закричала супруга Васильича. — Слава! Что ты молчишь?! Он дышит?!!

— Не знаю… — еле слышно прошептал в трубку водитель.

— Слава, Слава! — Лена задыхалась, ком в горле мешал говорить. — Мне надо попасть к вам! Немедленно! Где вы?!

— Я же сказал — улица Ленина, семь, — пробубнил тот. — Здесь частный дом. Позвоните в калитку, вам откроют.

— Слава, я… — Женщина хотела сказать «сейчас приеду», но вдруг осеклась. — Слава! — Она опустилась на стул и схватилась за виски. — Слава! Ты должен за мной приехать. Пожалуйста!

— Вы что, Елена Вячеславовна! Как я его здесь брошу? — удивился Воробьёв.

— Пожалуйста… У меня нет денег на такси…

— Да? А… ну тогда конечно… — Водитель постарался, чтобы жена Штыря не уловила удивления в его голосе. — Конечно, я сейчас за вами приеду. Не переживайте, я сейчас приеду! Я быстро!

— Я жду, Слава!

Нажав на рычаг, Лена принялась торопливо накручивать диск.

— Лен! Что со Степаном? — приблизившись, почему-то шёпотом спросила Егоровна.

— Алло, «скорая»?! — не обращая на неё внимания, закричала дочь в телефон. — Пожалуйста, вызов к мужчине! Сорок шесть лет, улица Ленина, дом семь! Что случилось? Случилось… Падение, обильная рвота, лежит, не двигается, не говорит. В анамнезе инсульт. Да… Да… Конечно. Через сколько? Хорошо… До свидания.

Опустив трубку на аппарат, супруга Васильича застыла на несколько секунд, прикрыв веки. Открыв глаза, она увидела свою мать, которая нервно теребила передник.

— Чего случилось-то? — выдохнула Егоровна, поймав взгляд дочери.

— Подозрение на повторный инсульт. — Лена подскочила со стула и принялась метаться по прихожей. — Если не помочь вовремя, возможен летальный исход.

— Ой, боженьки! — взвизгнула мать. — Допился-таки, придурок! Опять тебе его выхаживать, сволочь такую, прости господи!

— Мама! — воззвала к ней Лена.

— Что — мама? Что — мама?! Наверняка, опять паралич разбил! Ходи теперь, дерьмо из-под него выгребай, из-под ублюдка!

— Мама, замолчи! — Дочь закрыла лицо дрожащими руками. — Как ты можешь! Стёпе плохо, а ты…

— Стёпе плохо? — взвилась Егоровна. — Ты пять минут назад здесь кричала, что он кобель, потаскун, по девкам шляется, а теперь — «Стёпе плохо»? Знаешь, почему он тебе шестнадцать лет на голову гадит? Потому что гордости у тебя нет, ни грамма! Давай, беги, спасай своего Стёпу! Давно сиделкой не работала!

Лена взглянула на мать глазами, полными слёз и немого укора. Не увидев ни капли сочувствия, она повернулась и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Пойду к себе, — произнесла она. — Слава приедет, позовёшь.

— Тьфу! — в сердцах плюнула Егоровна и отправилась на кухню к своим банкам с огурцами.

Ира даже не заметила, как наступил вечер. Раздвинув ветки сирени, она выглянула из своего убежища.

Иногда жизнь так складывается, что начинаешь радоваться плохому уличному освещению. Иначе как пройти по посёлку, чтобы тебя никто не заметил? Ира потрогала порванную на груди блузку, вытащила из сумочки маленькое зеркальце. Попыталась разглядеть, нет ли у неё на лице синяков и царапин и, ничего не увидев, выбралась из кустов. Опустив глаза и стараясь не смотреть по сторонам, она быстрым шагом пошла прочь от ненавистной теперь пятиэтажки. Быстрее, быстрее от этого дома, где она была так счастлива и так несчастна, питала столько надежд и узнала столько разочарований, от дома, где жила её любовь, теперь потерянная навсегда. В голове не было мыслей, в сердце не было чувств. Одна пустота. Всё, что было в её душе радужного, искрящегося, живого — всё выжжено дотла. Она ощущала себя деревянной матрёшкой с пустой сердцевиной, из которой вытащили всех её меньших сестёр и забыли поставить обратно. Открываешь такую матрёшку в надежде увидеть маленькое улыбающееся личико другой куклы, но не видишь ничего. Разочарованный, соединяешь две пустые половинки и убираешь подальше на полку. Там и пылится матрёшка, забытая всеми и никому не нужная.

Ира механически передвигала ноги. Любви больше не было в её душе. Сможет ли она вспыхнуть вновь к другому человеку? Или девушка, как та пустая матрёшка, покроется пылью и будет доживать свои дни на дальней полке, где никому не будет до неё дела?

Механические ноги вели Иру по привычному маршруту — к месту работы. Сегодня дежурит Ксюха, а на кухне хозяйничает Ольга Ивановна. Они свои, близкие, они выслушают, посочувствуют и помогут. Зашьют блузку, умоют, отогреют и дадут чего-нибудь вкусненького. Главное, чтобы по дороге не встретить никого знакомого. Чтобы не услышать удивлённого оклика и не оправдываться, ловя на себе чей-то любопытный, жадный до чужого горя взгляд.

У ворот гостевого дома была припаркована машина «скорой помощи». Ира замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась в растерянности.

«Скорую помощь» в гостевой дом не вызывали никогда, равно как милицию и пожарную службу, под страхом больших неприятностей вплоть до увольнения. Слишком закрытым было это заведение, слишком много там могли увидеть чьи-то глаза и услышать чьи-то уши. Слишком недовольными по этому поводу могли оказаться богатые и влиятельные постояльцы. И слишком высока была вероятность скандала, который грозил бы Вахаку Зурабовичу большими финансовыми потерями. Должно было случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы врачи проникли внутрь аккуратного двухэтажного особняка.

Не решаясь позвонить в калитку, Ира притаилась за стволом раскидистого дуба, ожидая, что будет дальше. И тут дверь гостевого дома отворилась, и на крыльце появилась Ева. Ира сразу узнала её, вышедшую на хорошо освещённые ступеньки. Свет фонаря падал на её лицо, очерчивая точёный профиль. Ева направилась к выходу, нетвёрдо переставляя заплетающиеся ноги. «Пьяная, что ли?» — догадалась Ира. Дверь отворилась ещё раз, и из гостевого дома появился Сашка. Нагнав блондинку, он взял её под локоть, уверенно направляя движение. Парочка вышла за калитку и направилась в сторону шоссе.

Ира зажмурилась от нестерпимой боли, пронзившей сердце.

Вот кто виновница её горя! Эта мерзкая длинноногая красавица, отнявшая у неё все надежды на счастье! Эта отвратительная блондинка, отобравшая у неё человека, которого Ира уже видела в мечтах своим мужем! Эта тварь, которая…

Девушка не додумала последнюю мысль. Взгляд её упал на узкую цветочную клумбу, разбитую вдоль ограждения гостевого дома. От тротуара клумбу отделяло некое подобие заборчика, составленного из ровных кусков кирпичей. Подойдя, Ира вытащила один из них.