Мейден, медленно оторвался от работы, повернувшись на зов. Ханкена потрясло выражение его лица, не скрывавшее душевных переживаний. Физически этого мужчину можно было принять за дюжего молодого парня, но лицом он походил на измученного старца. Он был страдальцем, спасавшимся от душевных мук отупляющей и изматывающей физической нагрузкой. Казалось, переход на любое другое, не связанное с потогонным напряжением занятие тут же пробьет защитную броню, окружающую его Внутренний мир, и она разлетится на кусочки, точно хрупкий крабовый панцирь от удара молотком.

Ханкен испытал двойственное чувство при виде бывшего офицера Особого отдела. Невольный импульс сочувствия быстро сменился воспоминанием о немаловажной детали: Энди Мейден, проработав долгое время тайным агентом, научился отлично играть выбранную роль.

Сунув в карман пакетик с уликой, Ханкен направился по дорожке к хозяину отеля. Когда он приблизился, Мейден равнодушно взглянул на него.

Ханкен кивнул в сторону вывески, которую Мейден собирался установить, и, восхитившись мастерством, с которым она была сделана, сказал:

— На мой взгляд, такой красоте позавидовали бы даже девонширские герцоги в Кавендиш-холле.

— Спасибо.

Но Мейден не зря отработал тридцать лет в столичной полиции. Он сразу понял, что детектив, занимающийся расследованием убийства его дочери, приехал не для того, чтобы обсудить стиль рекламы Мейден-холла. Энди вывалил порцию бетона в выкопанную яму и воткнул лопату в землю.

— Появились какие-то новости, — сказал он, явно пытаясь вычитать их по выражению лица Ханкена, до того как услышит ответ.

— Нашелся нож.

Ханкен коротко поведал бывшему полицейскому историю о том, как эта улика попала в руки полиции.

— Вы хотите, чтобы я взглянул на него, — сказал Мейден, шагнув навстречу.

Ханкен вытащил пластиковый пакет с уликой и положил его на ладонь. Мейден не изъявил желания взять его в руки. Скорее, он взирал на нож с таким видом, словно эта вещица, эти сложенные и окровавленные лезвия могли дать ему ответы на вопросы, которые ему пока не хотелось задавать.

— Вы упомянули, что подарили ей ваш собственный нож, — сказал Ханкен. — Это именно он?

Мейден кивнул.

— А есть ли какая-то особенность у вашего ножа, мистер Мейден, которая отличает его от других ножей такого же типа?

— Энди! Энди! — Призывный женский голос становился все громче, свидетельствуя, что женщина быстро спускается к ним от отеля по лесистому склону. — Энди, милый, смотри. Я принесла тебе немного…

Нэн Мейден резко остановилась, увидев Ханкена.

— Извините, инспектор. Я не знала, что вы приехали… Энди, я принесла тебе немного воды. Жарко, вы же понимаете. А «Пеллегрино» отлично утоляет жажду.

Она сунула бутылку минералки в руку мужа и коснулась пальцами его виска.

— Зачем ты так переутомляешься, дорогой?

Мейден отпрянул в сторону.

Ханкен почувствовал шевеление на затылке, словно некий призрак пощекотал его кожу. Он перевел взгляд с мужа на жену, оценив только что произошедшую немую сцену, и понял, что приближается время задать вопрос, который пока никто не осмеливался произнести вслух.

Приветливо кивнув жене Мейдена, инспектор продолжил:

— Так чем же отличается нож, подаренный вами дочери, от других подобных ножей?

— Несколько лет назад отломилась половинка ножниц. И я так и не починил их, — сказал Мейден.

— Может быть, еще что-то?

— Больше не припомню.

— Подарив нож дочери — возможно, именно этот, — вы купили для себя другой?

— У меня и так был запасной нож, — ответил Мейден. — Поменьше этого. Удобнее носить в кармане.

— Он при вас?

Мейден сунул руку в карман обрезанных джинсов, вытащил другую модель швейцарского армейского ножа и передал полицейскому. Ханкен осмотрел нож, открыв ногтем большого пальца самое большое лезвие. Длина его составляла около двух дюймов.

Нэн Мейден вмешалась:

— Инспектор, я не понимаю, какое отношение может иметь к вашему расследованию ножик Энди? — И, не дожидаясь ответа, продолжила: — Дорогой, ты ведь даже еще не обедал. Может, принести тебе сэндвич?

Но Энди Мейден неотрывно следил за тем, как Ханкен открывает нож и оценивает длину всех его лезвий. Ханкен чувствовал на себе взгляд бывшего офицера. Он словно осязал напряженность во взгляде, прикованном к его пальцам.

Нэн Мейден повторила:

— Так мне принести, Энди?

— Нет.

— Но тебе нужно подкрепиться. Ты не выдержишь…

— Нет.

Ханкен посмотрел на Мейдена. Его новый нож никак не тянул на орудие убийства. Но это не избавляло инспектора от необходимости задать вопрос, который — как они оба понимали — должен быть задан. В конце концов, Мейден сам говорил, что во вторник помогал своей дочери собирать вещи в поход. Он сам подарил ей нож и сам же потом заявил о его отсутствии.

— Мистер Мейден, — сказал Ханкен, — где вы находились во вторник вечером?

— Какой чудовищный вопрос, — тихо пробормотала Нэн Мейден.

— Я тоже так думаю, — согласился Ханкен. — Итак, мистер Мейден?

Мейден поднял голову и взглянул в сторону Холла, словно то, что он собирался сказать, нуждалось в неком сопровождающем доказательстве, которое могло обеспечить существование их отеля.

— Во вторник вечером у меня были проблемы с глазами. Я рано поднялся в спальню, поскольку у меня резко сузилось поле зрения. Это меня испугало, и я решил прилечь, надеясь, что отдых избавит меня от этой проблемы.

Резко сузилось поле зрения? Ханкен недоверчиво обдумал его слова. Такое объяснение явно не годилось для стопроцентного алиби.

Мейден, очевидно, прочел мысли Ханкена по выражению лица.

— Это случилось во время ужина, инспектор. Трудно смешивать коктейли и обслуживать клиентов тому, чье поле зрения сужается до размеров пятипенсовой монеты.

— Это правда, — подтвердила Нэн. — Он пошел наверх, в наши комнаты. И прилег отдохнуть в спальне.

— В какое время это произошло?

Жена Мейдена ответила за него:

— Когда в столовую зашел первый из наших постояльцев. Значит, Энди ушел примерно в половине восьмого.

Ханкен взглянул на Мейдена, ожидая, что он подтвердит время. Мейден задумался, словно проводил какой-то сложный мысленный разговор с самим собой.

— И как долго вы оставались в спальне?

— Весь остаток вечера и всю ночь, — сказал Мейден.

— Ваше зрение не улучшилось. Это так?

— Да.

— Вы вызвали врача? На мой взгляд, такое заболевание требует серьезного лечения.