меня веселой, поскольку я угождаю своему бывшему лучшему другу и новому королю. Но новость, дорогая, жизнь уже давно не была такой веселой. Еще немного, и мне не будет больше вреда.

Она ненавидела, абсолютно ненавидела положение, в котором он находился; положение, в которое он намеренно ставил себя. И это, должно быть, было написано на ее лице, потому что он тихо сказал:

— Однажды я попросил тебя позволить мне совершить благородный поступок… теперь я прошу об этом снова. — Его губы дрогнули, когда он закончил: — Хотя, что бы ты ни говорила, не похоже, что твое слабое смертное «я» может остановить меня.

Она рассмеялась, зная, что его слова были сказаны в преднамеренной попытке подбодрить ее.

— Я должен вернуться во дворец, — сказал Нийкс. Он указал на Джордана. — Я полагаю, ты знаешь, почему я привел его сюда?

Алекс нерешительно кивнула, изо всех сил пытаясь поверить, что она может сделать невозможное и действительно освободить Джордана.

— Я так думаю. Но…

— Никаких «но», котенок, — прервал Нийкс. — В тебе есть это. Поверь мне, когда я говорю, что ты сильнее, чем ты думаешь.

Ей пришлось сморгнуть слезы, когда его слова вызвали воспоминание о том, как Рока не так давно говорил ей то же самое: «…никогда не забывай, что ты сильнее, чем ты думаешь, и более способная, чем ты когда-либо могла себе представить».

Алекс подняла глаза и обнаружила, что ясные глаза Нийкса мягко смотрят на нее. Он потянулся вперед и притянул ее к себе, обнял и крепко прижал. Затем, так же быстро, отпустил ее и отступил назад.

— Спаси своего друга, — сказал он. — Но прежде чем ты освободишь его, ты должна приказать ему забыть о том, что случилось с королем. Никто не должен знать об этом, кроме нас с тобой, ты понимаешь?

Алекс презирала идею приказывать кому-либо что-либо когда-либо снова, меньше всего Джордану — если это вообще было возможно для нее — но она кивнула в знак согласия, зная, что Нийкс не попросит, если это не важно.

— Я буду на связи, когда смогу, — пообещал Нийкс, — но не волнуйся, если это будет происходить не так часто, как тебе хотелось бы. Мне нужно быть осторожным со своими мыслями, потому что, хотя твоя сила воли защитила меня от Заявления Эйвена, я не знаю, буду ли я защищен от сильных читателей мыслей, которые сейчас бродят по дворцу, а также от нескольких других смертных с раздражающими ментальными трюками в рукаве.

Она снова кивнула в знак согласия, зная, что нужна осторожность, если он хочет выжить в роли шпиона.

— В то же время, я был бы очень признателен, если бы ты сделала все возможное, чтобы не дать себя — и, следовательно, меня — убить.

Ее рот открылся от возмущения.

— Эй! Я не планирую такие вещи. Они просто… случаются.

— Что подводит меня к моему последнему пункту, — сказал он, отступая от нее и призывая Валиспас вокруг себя. — Если ты думаешь, что наше обучение закончилось, котенок, ты ошибаешься. Мы только начали разбираться в том, чему тебе нужно научиться, если ты хочешь победить Эйвена. Как только я смогу придумать, как улизнуть, вот тогда и начнется наше настоящее обучение.

И со злой усмешкой Нийкс взлетел, быстро исчезнув из виду.

Не позволяя своим мыслям задерживаться на ужасных представлениях о том, что он, вероятно, приготовил для нее, Алекс переключила свое внимание на Джордана. Ее желудок сжался от нервов при мысли о том, что она могла бы освободить его от Эйвена, прямо здесь, прямо сейчас… при условии, что то, что Нийкс сказал о ее силе воли, было правдой. Это казалось невозможным. И все же… Если и было что-то, чему Алекс научилась за время своего пребывания в Медоре, так это то, что на самом деле нет ничего невозможного.

Собрав всю решимость, на которую была способна, она на дрожащих ногах подошла к своему лучшему другу, опустилась на колени в снег у его ног и прошептала:

— Пожалуйста, пожалуйста, пусть это сработает.

По безмолвной команде Аэнара вспыхнула в ее руке, и Алекс с гримасой быстро полоснула лезвием по дрожащей ладони, добавив к коллекции серебристых шрамов, которые она там создавала. Нерешительно, так нерешительно, она перевернула Джордана на спину, притянув его руку к себе и тоже порезав ладонь.

Сделав глубокий вдох, за которым последовали еще два, Алекс медленно соединила их окровавленные раны вместе, переплела свои пальцы с его, собравшись с духом, чтобы мысленно позвать его.

Трей Менада сае, Джордан!

Как и в случае с Нийксом, потребовалось мгновение, прежде чем что-то произошло, но в отличие от Нийкса, когда произошла первоначальная связь с Джорданом, ее подсознание яростно врезалось в его. Нийкс был почти мертв, когда она завершила ритуал, его умственная стойкость ослабла из-за тяжести заражения кровью Сарнафа. Джордан, с другой стороны, был совершенно здоров. Она связывалась с ним не для того, чтобы исцелить от смертельной раны или болезни, а скорее для того, чтобы заявить о его воле как о своей собственной. Сопротивление, которое она почувствовала при попытке сделать это, было подобно ножу, вонзающемуся в ее мозг, сопровождаемому таким громким криком, что это было похоже на осколки стекла, пронзающие ее барабанные перепонки.

А потом внезапно боль прекратилась, крики смолкли, и разум Алекса провалился в… розарий?

Резко обернувшись, Алекс осознала — и поняла — когда она посмотрела на раскинувшийся мраморный особняк дома детства Джордана, особняк Шонделль, место, где Эйвен заявил на него права.

— Ты не должна быть здесь.

Услышав враждебный голос, Алекс снова обернулась, но только для того, чтобы обнаружить аватар Эйвена, стоящий дальше среди роз. Но именно то, что было расположено рядом с ним, привлекло внимание Алекс, потому что в толстой клетке стоял Джордан, его руки напряглись, вцепившись в прутья, когда он издал беззвучный крик.

Алекс почувствовала, как по спине пробежали мурашки при воспоминании о том, как Эйвен завладел ее собственным разумом, как она кричала, но никто не мог ее услышать. Прошло пять недель в реальном времени с тех пор, как Джордан покинул академию, чтобы навестить своих родителей, пять недель его пребывания под контролем Эйвена. Алекс всего несколько минут страдала в роли его марионетки. Она и представить себе не могла, какие душевные муки пришлось пережить Джордану. Она категорически отказывалась позволять этому продолжаться и дальше.

— Ты закончил, Эйвен, — сказала Алекс, встретившись с ним взглядом. — У тебя здесь больше нет власти.

Увидев его огненный взгляд, она почувствовала, что он