Через неделю после пражской речи Шульц, Перри и Нанн подхватили эту тему в Риме на конференции по ядерной угрозе, которую организовали совместно Шульц, Михаил Горбачев и итальянский министр иностранных дел. Встреча стала естественным развитием запланированных мероприятий, которые последовали после публикации первой редакционной обзорной статьи в «Уолл-стрит джорнэл». Италия вскоре принимала ежегодную встречу «восьмерки», и Шульц со своей группой рассчитывали, что итальянское правительство использует свою роль хозяев саммита, чтобы включить вопрос о ядерном оружии в первые пункты повестки дня, когда мировые лидеры соберутся в июле в Л’Аквиле.

Темой римской встречи, состоявшейся в большом конференц-зале министерства иностранных дел, стал вопрос: «Преодоление ядерных опасностей». Выглядело все как на встрече времен холодной войны. Пока участники собирались в первое утро, Шульц, Горбачев и бывший советский министр иностранных дел Александр Бессмертных беседовали в кафе у стойки с кофеваркой, недалеко от Ганса-Дитриха Геншера, бывшего западногерманского министра иностранных дел. Нанн и Перри, бродили по кафетерию, пробуя выпечку.

Шульц приветствовал 70 или около того участников предостережением: «Время играет против нас».[620]Он говорил о необходимости принятия мер, которые «вытащили бы нас из ядерной пропасти», и сказал, что «повестка дня вполне хорошо знакома, и она очень пугает».

Горбачев сетовал на очень медленно идущие перемены в области ядерного оружия. Он сказал присутствующим: «Мы должны признать, что за последние 15 лет ничего фундаментально нового не было достигнуто. Ход сокращения ядерных вооружений замедлился. Механизмы контроля над вооружениями и проверки ослабли. Договор о всеобщем и полном запрете на ядерные испытания не вступил в силу. Количественные показатели ядерного оружия в руках России и Соединенных Штатов по-прежнему далеко превосходят арсеналы других ядерных держав, вместе взятые, что затрудняет их подключение к процессу ядерного разоружения. Режим ядерного нераспространения находится под угрозой».[621]

Несмотря на большую 9-часовую разницу во времени с Калифорнией, Шульц сидел с прямой спиной в кресле на протяжении нескольких часов дискуссии, ни разу не клюнув носом или даже не опустив голову. Нанн умудрился не спать, набравшись сил после занятий в спортзале гостиницы рано утром, где он появился около 6 утра в спортивных шортах и в голубой рубашке к костюму, в котором он был накануне вечером.

После многих часов рассудительных дискуссий в конференц-зале наступил эмоциональный пик конференции, который пришелся на выступление Билла Перри перед присутствующими после обеда, состоявшегося в первый день. Мероприятие проходило в палаццо XVI века «Вилле Мадама», стоящем на склонах горы Монте-Марио великолепном особняке, оформленном Рафаэлем для кардинала Джулиано де Медичи, ставшего позже Папой Климентом VII. Художественным центром виллы является салон, огромный зал со сводчатым потолком, украшенным фресками Джулио Романо, ученика Рафаэля.

Когда обед приближался к завершению и бокалы были вновь наполнены, Перри встал перед простым микрофоном на металлической стойке. Горбачев и Шульц сидели за большим прямоугольным столом напротив него. «Многие из моих коллег спрашивали меня, почему такой старый вояка, как я, вдруг стал заниматься разоружением», – сказал Перри, посмотрев на несколько страниц заметок.[622]Его голос был едва слышен, когда он описывал свою роль специалиста по анализу разведывательных данных во время кубинского ракетного кризиса.

Вспомнив несколько других инцидентов времен холодной войны и свои усилия в области демонтажа ядерных арсеналов в Украине и других бывших советских республиках, он сказал, что понемногу ядерные угрозы уменьшаются. «В то время я считал, что мы значительно продвинулись, имея дело с наследием холодной войны. Но с тех пор усилия в этом направлении приостановились и даже пошли вспять. …Кажется, будто нас несет к небывалой ядерной катастрофе. И я стал считать, что единственным способом, которым мы должны справиться с этой катастрофой, является работа над тем, чтобы покончить с ядерным оружием. Это и есть мой ответ тем, кто интересуется, почему я продолжаю работать в этой области и сегодня.

Никто не должен думать, что это будет легко. Существуют мощные препоны, …как в России, так и в Соединенных Штатах. В довершение ко всему большинство других стран мира пережидают. Некоторые из-за понятного скептицизма по поводу возможного исхода всего этого дела. Посему предстоит большая и трудная работа. …Я верю в то, что эта цель очень важна, поэтому я посвящаю остаток моей жизни ее достижению. Я делаю это в надежде, что будет создан более безопасный мир для моих детей и внуков».

Через месяц Обама ясно продемонстрировал свое восхищение этими людьми, пригласив их в Овальный кабинет. Посовещавшись в вашингтонском кабинете Нанна по поводу того, кто должен говорить от их четверки, Шульц взял дело на себя. «Они все сказали, что я должен говорить от имени группы», – сказал Шульц.[623]Он сидел рядом с Обамой в полосатом кресле рядом с камином – место, зарезервированное в Овальном кабинете для почетного гостя. Киссинджер, Перри и Нанн сидели на двух диванчиках, стоящих друг против друга, вместе с тогдашним руководителем аппарата Белого дома Рамом Эмануэлем, Джеймсом Джонсом, советником по национальной безопасности в то время, и двумя помощниками Джонса – Сэймором и Майклом Макфолом.

Это было важное символическое проявление взаимной поддержки дерзновенного ядерного плана президента. Квартету была нужна президентская поддержка для того, чтобы продвигаться к поставленной ими цели; Обаме же была нужна поддержка четверки для того, чтобы ядерные вопросы не стали жертвой бюрократизма вашингтонской политики.

«Беседу начал он, – сказал Шульц, – а мы вступали в разговор по очереди. А потом пошел активный обмен информацией. Я назвал бы его настоящей беседой, в отличие от ситуаций, когда кто-то делает заявления; когда вы что-то говорите, он слушает, он реагирует на это и т. д. И было вполне понятно, что он в теме. Он обдумывал вопрос и был в курсе всех деталей и хитросплетений, иначе он не смог бы провести такую не совсем легкую беседу».

Когда журналистов впустили в Овальный кабинет в конце встречи, Обама сказал: «Я только что провел чудесную беседу с нашими четырьмя самыми выдающимися мыслителями по проблемам национальной безопасности – двухпартийной группой в составе Джорджа Шульца, Генри Киссинджера, Билла Перри и Сэма Нанна – теми, кто собрался вместе и помог вдохновить мою администрацию на разработку политического курса в речи, которую я произнес в Праге и в которой было представлено долгосрочное видение мира без ядерного оружия.