тщательно подготовленной сырной тарелкой и ставит ее на стол между нами, затем садится, но тут же наклоняется вперед и снова начинает что-то поправлять и перекладывать. Я хватаю ее за руку.

— Лиззи, — говорю я, глядя на нее, — хватит. Это я.

Одно мгновение мы смотрим друг на друга в тишине. Потом она начинается смеяться, немного истерично.

— Твою мать, извини, — говорит она. — Это просто безумие, что я даже не знаю, как себя вести.

— Тогда открой вино, — говорю я.

— Хорошая идея.

Лиззи берет бутылку, отрывает фольгу и начинает закручивать штопор. Я замечаю, что ее руки дрожат, когда она пытается вытащить пробку. Не справившись, она снова начинает смеяться.

— Давай попробую? — предлагаю я.

Она поднимает на меня глаза. Они наполняются слезами, и она подносит руку к губам.

— Где ты была, Бек? — шепчет она. — Что случилось?

— Я не помню, — тихо отвечаю я. Впервые мне становится не по себе от этих слов, да что там — я чувствую себя ужасно. Лиззи так отчаянно хочет получить ответы, а у меня их нет. Она плачет, а я смотрю себе на колени и жду, пока она перестанет. Все время, что я сижу там, какая-то неоформившаяся мысль не дает мне покоя. На подсознательном уровне я знаю, что это нечто важное, но не могу уловить, что именно.

— Прости, — вдруг говорит Лиззи, прерывая мои размышления. — Прости, ради бога. Я не хотела этого.

— Все в порядке. — Когда люди наконец престанут извиняться передо мной. У меня уже появляются угрызения совести.

Она опускает бутылку на стол и встает, чтобы принести носовые платочки. Я беру бутылку и вытаскиваю пробку. Она выскакивает с глухим хлопком. Наполняю оба бокала и, пока Лиззи стоит спиной, залпом выпиваю свой и наливаю заново. Она опять садится напротив — лицо заплаканное, тушь слегка размазалась, — а у меня по телу разливается тепло от алкоголя.

— Будем здоровы. — Я поднимаю бокал.

— Будем, — отвечает она и чокается со мной.

— Кстати, у тебя чудесный дом. — Я пытаюсь перевести разговор на безопасную тему.

— Спасибо.

— Ты живешь здесь одна?

— Да. Купила этот домик в прошлом году. Я стала немного домоседкой.

— Ну, я тоже не против побыть дома. Стараюсь пока не очень высовываться. — Я наклоняюсь вперед и подцепляю крекером сыр.

— Разумно, — соглашается она. — Хотя жаль. Мы могли бы сходить в Gus’s, съесть яичницу.

— Немного поздновато для завтрака? — смеюсь я и пробую сыр — идеальный насыщенный вкус и текстура. Когда я поднимаю глаза, то осознаю, что Лиззи как-то странно на меня смотрит. Должно быть, я ляпнула что-то не то. Я снимаю куртку, надеясь, что перевязанная рука отвлечет ее.

— Я помню, откуда оно у тебя! — заявляет она, глядя на мое бирюзовое платье Scanlan & Theodore.

— Я тоже, — говорю я. — Чтобы заработать на него, я пятьдесят часов заворачивала бигмаки.

Она опять странно на меня смотрит. Тут раздается стук в дверь.

— Кто это? — спрашиваю я.

— Не знаю, я никого не жду. — Она поднимается и снова бросает на меня подозрительный взгляд.

Я вспоминаю чернильную бирку в ящике Бек. Идиотка. Конечно, она его украла. Пытаюсь придумать что-нибудь, чтобы исправить свою ошибку, но Лиззи уже подошла к входной двери.

— Сейчас неподходящее время, — слышу я Лиззи.

— Не злись на меня, — говорит мужской голос. — Я ненавижу, когда ты на меня злишься.

— Тогда не делай этого.

— Ну же, впусти меня. Обсудим все спокойно.

— Сейчас правда не время.

— Ты просто упрямишься.

— Ничего подобного!

— Тогда что это за секрет?

Я слышу шаги.

— Джек! Стой!

Я оборачиваюсь — в дверях стоит высокий лохматый парень. При виде меня у него округляются глаза и отвисает челюсть. Я постепенно начинаю привыкать к этому взгляду: шок и недоверие, словно я ходячий мертвец.

— Привет, — говорю я.

— Иди сюда! — приказывает Лиззи, затаскивая его в кухню. Он позволяет увести себя, но продолжает таращиться на меня, пока не скрывается в коридоре.

— Какого черта? — слышу я его шепот.

— Она вернулась, — шепчет в ответ Лиззи.

— Где она была?

— Я не знаю. У нее амнезия или типа того.

Секундное молчание. Я улыбаюсь. Амнезия звучит так нелепо.

— Почему ты не сказала мне, что она вернулась? — Он повышает голос. — Я твой брат!

— Я сама только что узнала!

— Все равно! Ты должна была позвонить мне.

— Я должна была соблюдать осторожность. Мы не хотим, чтобы это попало в СМИ.

— О, да ладно тебе, дело не в этом. Ты знаешь, что я могила.

— Это действительно важно! К тому же я все еще злилась на тебя.

— Ну а теперь я злюсь!

Он выходит из кухни и возвращается в гостиную.

— Привет, Бек, — обращается он ко мне. — Извини, что вытаращился на тебя. Я не знал.

— Ничего, — отвечаю я и чувствую себя неловко оттого, что сижу, в то время как они стоят в другом конце комнаты и смотрят на меня.

— Наверное, я пойду, — наконец заявляет Джек, глядя на свои ботинки, коричневая челка закрывает его лицо.

— Не подбросишь меня домой? Я очень устала, — объясняю я Лиз. На самом деле я боюсь оступиться. Разговаривать с Лиз — это как гулять по минному полю; она слишком хорошо знала Бек.

— Уже? Ладно. Конечно.

— Да. Нет, то есть хорошо. В порядке, — запинается он.

Я поднимаюсь и надеваю куртку.

— Спасибо за все, Лиз. Была очень рада повидать тебя.

— Я тоже, — говорит она, но вид у нее обиженный и сконфуженный.

Джек и я идем к его машине, которая припаркована на противоположной стороне дороги. Он косится на меня краем глаза, но каждый раз, когда я поворачиваюсь к нему, он смотрит в сторону.

— Осторожно, — предостерегаю я. — Ты во что-нибудь влетишь.

Он смеется.

— Наверное, я просто в шоке, — говорит он, снимая блокировку с машины. Он забирается внутрь и тянется, чтобы открыть дверцу с моей стороны. Это старый раздолбанный автомобиль с замызганной обивкой. Джек кажется слишком большим для него. Ему приходится немного пригибать голову, чтобы не касаться крыши. Снова ловлю его на том, что он пялится на меня, пока я пристегиваюсь. Любопытно, насколько хорошо они с Бек знали друг друга.

— Так и будешь таращиться или наконец обнимешь? — спрашиваю я.

— Извини. Вот я чудик, — говорит он, наклоняясь вперед и нежно притягивая меня к себе. Неожиданно от его прикосновений по коже у меня побежали мурашки.

Он включает зажигание и отъезжает от края тротуара. Если я склоню его на свою сторону, то могу использовать в своих интересах и заставить убедить Лиз, что я Бек. Знаю, сегодня я наделала ошибок.