Гитлер поддержал заявление Геббельса. По его словам, «всё, что фюрер рассказывает о ВВС, звучит как сплошное обвинение против Геринга. И, тем не менее, он не может отважиться на решение вопроса о самом рейхсмаршале. Поэтому его обвинения совершенно беспредметны, поскольку они не влекут за собой никаких выводов. И я говорю ему об этом совершенно открыто. Ведь народу ничего не известно о том, что думает фюрер о ВВС. Так что и его жалобы на них не имеют никакой психологической ценности, Но фюрер твердо остается на своей точке зрения. Мне не удается поколебать его даже в самой незначительной степени. Он все еще держится за Геринга, хотя в чисто человеческом плане, а также в том, что касается его практической деятельности, он его осуждает самым резким образом. Таких отрицательных суждений я не слышал ни об одном коллеге из его окружения. Его критика принимает самый острый характер». Казалось бы, Геббельс должен был испытывать удовлетворение. «Однако – констатирует Геббельс, – выводов из этого пока не делается».

Геббельс вновь напомнил Гитлеру о том, как Фридрих II «обошелся со своим братом и наследником прусского престола Августом-Вильгельмом, когда тот вывел из сражения свою потрепанную циттаускую армию». Однако опять Гитлер разочаровал Геббельса: «Этот пример не произвел на фюрера никакого впечатления. Он говорит, что условия Семилетней войны были иными, нежели сейчас, и что он не может себе позволить на нынешней стадии войны столь радикальные перемены в личном составе. Кроме того, у него якобы нет в распоряжении человека, который мог бы заменить Геринга».

Геббельс опять возражал: «Но и это не так. У нас есть по крайней мере дюжина людей, которые в любом случае действовали бы лучше, чем действует в настоящее время Геринг». И тут он опять предложил кандидатуру Дёница. Однако, по словам Геббельса, «фюрер полагает, что у Дёница так много хлопот с подводным флотом, что он не сможет взять на себя дополнительную заботу о военной авиации».

Тогда Геббельс вернулся к истории про зубра. Геббельс уверял, что «эта история наделала много шуму и доставила Герингу большие неприятности». Однако и эта история не помогла Геббельсу «сдвинуть дело с места».

Но неутомимый интриган тут же рассказал Гитлеру о том, как Геринг «на двух специальных поездах отправился в Оберзальцберг, чтобы навестить свою жену». Геббельс подчеркивал: «Страшно даже подумать, что человек, ответственный за германские ВВС, находит время заниматься личными делами».

В борьбе против своих политических противников Геббельс обращался к общественному мнению. За неимением данных социологических опросов он использовал письма, которые направляли ему подданные рейха. 24 марта Геббельс записал в дневнике, что «повсеместно совершенно открыто говорят о кризисе руководства. Геринг, Лей и Риббентроп вызывают решительное осуждение у всех авторов писем. К сожалению, даже и фюрера теперь все чаще упоминают в критических высказываниях. Если в письмах, адресованных мне, я выгляжу несколько лучше, то это не следует переоценивать». Геббельс уверял, будто «все наши неудачи люди единодушно объясняют превосходством англо-американцев в воздухе. Считают, что с Советами мы бы справились, если бы, по крайней мере, очистили воздушное пространство рейха от противника».

26 марта Геббельс для оценки настроений населения Германии использовал сведения, которыми поделился с ним вернувшийся из поездки по югу страны его заместитель Вернер Науман. Геббельс писал: «Повсюду задают один и тот же вопрос: когда наконец фюрер предпримет персональные изменения в высшем руководстве рейха, которых требует весь народ? Критика – и это известно всем – направлена главным образом против Геринга и Риббентропа. Поскольку фюрер упорно отказывается предпринять здесь какие-либо изменения, это постепенно порождает не только кризис руководства, но и настоящий «кризис фюрера».

Однако 28 марта Геббельс опять с огорчением признал, что Гитлер «не делает никаких перестановок в личном составе – ни в правительстве рейха, ни в дипломатическом корпусе. Геринг остается на своем посту, Риббентроп тоже. Все неудачники – по крайней мере, в высшем руководстве – сохраняют свои посты, а, по-моему, очень нужно было бы заменить некоторых людей именно здесь, поскольку это имело бы решающее значение для поднятия морального духа нашего народа. Я все настаиваю, и настаиваю, однако никак не могу убедить фюрера в необходимости предлагаемых мною мер. В общем, мне снова придется отложить свои планы до следующего раза».

1 апреля Геббельс с явным удовлетворением обратил внимание на доклад начальника имперского управления пропаганды Родде. В нем, по словам Геббельса, «очень верно оценивается нынешнее отношение немецкого населения к нашей военной авиации и к Герингу. В этом докладе и в других многочисленных письмах, прежде всего, поднимается вопрос о том, почему за неисполнение приказа о разрушении моста через Рейн у Ремагена были вынесены драконовские приговоры, которые были немедленно приведены в исполнение, тогда как лиц, ответственных за катастрофу в войне в воздухе, не привлекли ни к какой ответственности. Требуют, например, военно-полевого суда над Герингом с вынесением ему смертного приговора. Авторы писем теперь совершенно не скрывают своих настроений и даже не стесняются ставить под письмами свои имена и полные адреса».

Вряд ли можно понять быструю и резкую реакцию Гитлера на радиограммы Геринга, приведшие к аресту рейхсмаршала, если не учесть, что этому предшествовали долгая и упорная кампания Геббельса против престолонаследника. Добился Геббельс и отстранения от власти других лиц, которых он постоянно очернял в глазах Гитлера – Риббентропа, Розенберга, Шпеера. Правда, ему не удалось добиться исключения из правительства «бюргера» Бормана и неоднократно критикуемого им Лея. Но зато Дёниц, которого он не раз восхвалял, был назначен Гитлером рейхспрезидентом. «Революционер» же Геббельс добился того поста, который занял Гитлер 30 января 1933 года.

В последний день своего пребывания в бункере Шпеер встретил Геббельса. По словам Шпеера, тот «сказал, что его жена и его шестеро детей живут в бункере как гости Гитлера для того, чтобы окончить свои жизни в этом историческом месте». Однако, как отмечал Шпеер, «в отличие от Гитлера, Геббельс, казалось, полностью контролировал свои мысли и эмоции. Он не проявлял ни единого признака человека, который решил свести счеты с жизнью». То обстоятельство, что Геббельс не свел счеты с жизнью одновременно с Гитлером или спустя некоторое время, а стал активно исполнять обязанности главы правительства, обратившись с письмом к И. В. Сталину, подтверждали впечатления Шпеера.

* * *

Признав безупречными ряд деятелей из своего окружения, Гитлер противопоставил их тем, кого он изгнал из последнего правительства рейха. Возможно, он исходил из того, что, в отличие от «проштрафившихся» руководителей Германии, эти лица не допустили таких грандиозных провалов, которые были допущены сухопутной армией, авиацией, внешнеполитическим ведомством и другими властными структурами рейха. Как говорилось выше, Гитлер противопоставлял военно-морской флот, руководимый Дёницем, другим вооруженным силам Германии. Возможно, что, несмотря на свое недовольство публичными выступлениями Лея, он высоко оценил его деятельность на посту руководителя Трудового фронта, так как в Германии не было случаев массовых рабочих выступлений против режима. По схожей причине Гитлер мог считать эффективным контроль Бормана над партийным аппаратом. В то время как в армии, а в последние дни существования рейха и в СС, возникли заговоры против его власти, аппарат нацистской партии оставался верен своему фюреру. Наконец, Гитлер мог быть доволен деятельностью Геббельса и его пропагандистского аппарата. Несмотря на глухое недовольство руководством рейха, немцы до последних дней продолжали в целом верить официальным заявлениям и идти на жертвы и смерть во имя уже проигранного дела.