А когда здание вспыхнуло, она стояла рядом с ним на набережной реки и смотрела на горящее пламя.

* * *

Инес сидела на водительском сиденье старого джипа Wrangler и материла рулевую колонку. Мокс сидел рядом с ней на пассажирском сиденье, держа на коленях ящик с инструментами, и выдвигал предложения, которые, казалось, только заставляли Инес ругаться еще сильнее. Слоан наблюдала за всем этим с обочины, где она стояла на страже – в районе было много грабежей, а также изрядное количество насилия, поэтому в руках она держала разводной ключ, готовая в случае необходимости защитить своих друзей, которые были заняты делом.

Джип был припаркован на улице рядом с квартирой Инес, и это означало, что им повезло добраться туда первыми. Большинство хороших машин уже угнали, оставив только ржавые ведра и мопеды.

– Эй, – Мэтт вышел из дома, держа в руке несколько бутылок с водой. Другая рука, та, что была раздавлена сифоном, была обмотана толстой повязкой. Этим утром Сирил нашла для него врача с Дженетрикса.

Он протянул ей бутылки с водой, она взяла одну.

– Спасибо.

– Я только что вернулся из нашего дома, – сказал он. – Или, скорее, из городского парка Дженетрикса, который сейчас находится на месте нашего дома.

В голосе Мэтта послышались обвиняющие нотки. Слоан промолчала. Вид у него был измученный, глаза опухли, плечи ссутулились.

– Если вся твоя теория верна, – тихо сказал Мэтт, – то наша квартира исчезла, потому что ты сама этого захотела.

– Это не то, о чем ты думаешь, – сказала она. – Это… место, куда я боялась возвращаться. Потому что я знала, что это будет трудно. Вот и все.

Мэтт кивнул, но его челюсть еще находилась в напряжении.

– Можешь взять эту машину, если тебе не терпится уехать, – сказала Слоан, показывая на джип. Они все отправлялись в разные концы. Инес и Эстер ехали в Калифорнию, чтобы проведать мать Эстер, и в Мексику, чтобы повидать семью Инес; Мэтт ехал в Нью-Йорк, чтобы найти своих родителей; а Мокс и Слоан направлялись в Центральный Иллинойс, чтобы узнать, где находится мама Слоан, если весь ее родной город исчез с лица земли. Слоан была в ужасе, узнав об этом, хотя в глубине души уже знала, что его больше нет.

Миры соединились в соответствии с ее желаниями, предпочтениями и мелкими страхами. Она чувствовала себя голой, в таком смысле, о котором раньше даже не могла предположить. Но она была – почти до дрожи – благодарна Мэтту за то, что он все еще здесь. Что даже несмотря на то, что ее желания оказались еще более смутными и мелкими, чем она ожидала, она все еще хотела, чтобы он был в ее мире.

– Нет, я лучше найду что-нибудь, что не будет жрать бензин, как не в себя, – ответил Мэтт. – До Нью-Йорка ехать далековато.

– Ты уверен, что хочешь поехать один?

Мэтт кивнул:

– Вообще-то я думаю, что мне бы не помешало время для того, чтобы подумать.

Теперь, когда они вернулись обратно на Землю – если так можно выразиться, – Мэтт познакомился с Моксом, и они в прямом смысле разъехались в разные стороны. Но сейчас все стало еще хуже, чем было раньше. Какие бы неверные представления Мэтт ни имел о скрытой мягкости Слоан, теперь они исчезли, как и не было. Все, что ему нужно было сделать, это посмотреть вокруг на все то, что она разрушила, чтобы увидеть и понять правду.

Из джипа донесся победный возглас. Двигатель с ревом ожил. Инес высунула голову в окно.

– И еще у нас полный бак бензина!

– Отлично, – сказала Слоан. – Тогда, наверное, увидимся через месяц.

Они все договорились встретиться у Инес, чтобы подвести итоги своих поездок.

Ей так много хотелось ему рассказать. Что она сожалеет, что не сохранила их дом. Что она не ушла от него так легко, как показалось. Что она хотела бы быть лучше. Но их интимная драма казалась незначительной по сравнению с хаосом вокруг них, с неопределенностью судеб их семей. Поэтому она молча протянула Инес бутылку воды и обняла ее на прощание, пока Мокс укладывал их сумки в багажник.

Затем она встала перед Мэттом, не зная, как отпустить его.

Он наклонился первым, обнял ее одной рукой и крепко прижал к себе. Она потянулась ответить ему тем же, и он тут же отстранился от нее.

– Будь осторожна, – произнес он ей.

– И ты тоже.

* * *

– Тебе придется научиться водить машину, – сказала Слоан, когда Мокс уселся на пассажирское сиденье. Она пыталась найти достаточно большой автомобиль, чтобы он смог в нем уместиться, но это оказалось невозможным. По крайней мере, джип мог справиться на ужасных дорогах, пока они будут ехать на юг.

Мокс нашел свой наручный сифон в нетронутой мастерской Нерона в ЦПКиО, и теперь он был у него на руке. Он предлагал ей тоже найти подходящий сифон, но Слоан знала, что он ей не нужен. У нее была Игла.

На заднем сиденье лежали две сумки – одна с одеждой, другая с едой и другими необходимыми вещами. Слоан вообще не одобряла грабежи, но от ее земных вещей ничего не осталось, и она не могла получить доступ ни к одному из своих денежных счетов – во всяком случае, сейчас эти деньги были ей ни к чему, учитывая, что в Соединенных Штатах в обороте ходило две официальных валюты. Деньги без правительства и общественного порядка превращаются просто в кучу бесполезных зеленых бумажек.

Слоан двинулась вниз по Лейк Шор Драйв, которое в основном оставалось нетронутым в обеих вселенных. Там, где тротуары разных миров накладывались друг на друга, виднелись выступы и трещины, но люди говорили, что по этому шоссе вполне можно было ездить.

Слоан не хотела пускаться в эту поездку, но, как сказал Мокс накануне вечером: может быть, тебе просто нужно узнать. Возможно, когда-нибудь и он поймет, что тоже должен узнать о своей собственной семье.

Мокс что-то искал в одной из сумок. Когда он наклонился, Слоан посмотрела на выпуклости его позвоночника. Он сказал ей, что после смерти Нерона спинной сифон вышел из строя. Это случилось на дне реки Чикаго.

Он вынул из сумки диск. Это был альбом The Beach Boys – Pet Sounds.

Слоан улыбнулась.

Когда зазвучала первая песня, Мокс сказал:

– Я думаю, что знаю, почему ты на самом деле это сделала.

– Почему я сделала что?

– Убила Нерона.

– О, – Слоан бросила на него быстрый взгляд. – И почему я сделала это на самом деле?

– Потому, что он собирался заставить сделать это меня, – ответил Мокс. – Ты решила, что если кому-то из нас и придется нести это бремя, то только тебе. Так что, в конце концов, это была не месть, не неизбежность, не какая-то другая цель, имеющая темное начало. Это был своего рода… маленький акт милосердия.

– В этом во всем определенно была месть, – сказала она.