Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не хочешь сходить к доктору?
– Нет нужды. Я в порядке.
– Ну… хорошо. И спасибо тебе… – вымолвил Вин, не зная, как выразить то, что было у него на душе.
Эдди улыбнулся своей древней улыбкой и поднял руку. – Не нужно ничего говорить. Я понимаю тебя.
И потом он ушел.
Когда занавеска вернулась на место, Вин посмотрел, как под ее краем тяжелые ботинки повернули направо, сделали один шаг… и испарились в воздухе. Будто их вообще там не было.
Подняв к лицу правую руку, Вин протер глаза. – Похоже, у меня галлюцинации.
– Хочешь, чтобы я позвала доктора? – Подошла Гретхен, вся взволнованная. – Я могу нажать кнопку вызова…
– Нет, все нормально… Прости, наверное, я слишком устал. – Кто его знает, может, парень просто свернул налево и к этому времени, широко шагая, покинул отделение неотложки.
Вин притянул Гретхен ближе к себе. – Похоже, что все закончилось. Все это.
Ну, кроме его видений – они останутся с ним…. По крайней мере, согласно заявлению Эдди. Но может, это и не так плохо. Может, ему удастся найти способ перенаправлять их, использовать во благо других.
Нахмурившись, он осознал, что нашел новую цель. Только она будет служить другим людям, а не ему.
Не такой уж плохой исход, принимая все во внимание.
Гретхен открыла ладонь, и украшения, особенно бриллиант, засияли в ее руке. – Если ты не против, я положу их в банковскую ячейку.
Когда она затолкала их поглубже в карман джинсов, Вин кивнул, – Ага, и давай больше не терять их, хорошо?
– Ни за что. И никогда.
Когда такси остановилось перед арендованным Гретхен домом, восходящее солнце озаряло Колдвелл волной персикового и золотисто-желтого света. Поездка из больницы Св. Франциска была куда приятней, чем в реанимацию на той машине скорой помощи, но Гретхен ясно понимала, что Вину еще лечиться и лечиться. Судя по бледному напряженному лицу, он испытывал немалую боль, да и с перевязанной рукой передвигаться будет проблематично. Кроме того, Вин выглядел как бездомный в распашонке, которую ему предоставила больница, а распахнутый воротничок демонстрировал белоснежную повязку, обмотанную вокруг шеи и укрывающую одну сторону груди.
– Следующая остановка – Коммодор, верно? – спросил водитель через плечо.
– Да, – ответил Вин измученным голосом.
Гретхен выглянула в окно на свой небольшой дом. Машина няни стояла на улице, и на кухне был включен свет. Наверху, в комнате Робби, царила темнота. Ей не хотелось, чтобы Вин в одиночку возвращался к себе в дюплекс. Она не знала наверняка, как Робби воспримет встречу с ним. И разрывалась между ними двумя.
Повернувшись к Вину, Гретхен всмотрелась в знакомые, красивые черты лица. Он говорил с ней… похлопывал ее по руке… возможно, просил ее немного отдохнуть, позаботиться о себе, позвонить ему, когда проснется…
– Пожалуйста, зайди, – выпалила она. – Останься со мной. В тебя только что стреляли, и нужно, чтобы кто-то позаботился о тебе.
Вин остановился на полуслове и просто уставился на нее. Так же, как и таксист в зеркало заднего вида. Ничего странного – приглашение вкупе с частью про выстрел, несомненно, удивило обоих мужчин, и именно в указанном порядке.
– А Робби? – спросил Вин.
Гретхен подняла голову и встретилась взглядом с таксистом. Боже, как же ей хотелось, чтобы был какой-то способ воздвигнуть между ними перегородку, чтобы парень за рулем не слышал всего этого.
– Я представлю вас друг другу. А там посмотрим.
Челюсть Вина напряглась, и Гретхен приготовилась к отказу.
– Спасибо… С удовольствием познакомлюсь с твоим сыном.
– Вот и славно, – прошептала она со смесью облегчения и страха. – Пойдем.
Она заплатила и первой вышла из такси, чтобы помочь Вину, но тот лишь покачал головой и ухватился за кузов, чтобы подняться. Хорошее решение, учитывая то, как сжались мышцы в его предплечье. С его-то весом, она, скорее всего, рухнула бы на него, а не поставила на ноги.
Как только он выпрямился, Гретхен подхватила Вина под его невредимый бок, закрыла дверь и помогла ему держаться прямо.
Вместо того чтобы попытаться найти ключи, она тихо постучала, и Квинеша тут же открыла дверь.
– Боже правый, вы только на себя посмотрите.
Женщина отошла в сторону, и Гретхен провела Вина до дивана, на который он не столько сел, сколько упал на подушки… и она поняла, что его силы на исходе.
Все довольно долго ждали, понадобится ли отвести его в ванную.
Когда показалось, что он более или менее владеет собой, Квинеша не стала забрасывать их вопросами. Она подарила Гретхен одно из ее быстрых крепких объятий, спросила, может ли что-нибудь сделать, и, получив в ответ искреннее «спасибо, но нет», уехала.
Гретхен закрыла дверь и положила сумочку на ветхое кресло около телевизора. Вин откинул голову на спинку дивана, опуская веки, и Гретхен не удивилась, когда он сделал несколько долгих глубоких вздохов, совсем при этом не двигаясь.
– В ванную? – спросила она, надеясь, что его не стошнит.
Когда он покачал головой, Гретхен скрылась на кухне, взяла из буфета стакан, и наполнила его льдом. Благодаря сыну, в доме всегда было две вещи: имбирный эль и соленый крекер, так же известный как материнская панацея. Несмотря на домашнее обучение, Робби играл с другими детьми в ИМКЕ, и все сиделки периодически приходили с детьми, больными гриппом, простудой и расстройством желудка. И мама никогда не может знать наверняка, когда понадобиться магическая комбинация.
Открыв баночку «Канада Драй», Мария-Тереза вылила содовую в стакан со льдом и принялась наблюдать за тем, как все зашипело, и пена поднялась до самого края. Ожидая, пока та успокоится, Гретхен достала упаковку крекеров и поставила двухдюймовую стопку на свернутую салфетку.
Она было собралась налить в стакан содовой, как услышала из гостиной сиплый голос Вина:
– Привет.
Первым импульсом было желание устремиться в гостиную и успокоить Робби, но знала, что тогда сделает ситуацию похожей на проблему, добавит пущего драматизма. Взяв то, что она приготовила для Вина, Гретхен заставила себя спокойно зайти в гостиную.
Волосы Робби были взлохмачены на макушке, как и всегда, когда он вставал с постели, и в своей пижаме «Человек-Паук» он выглядел ниже, чем был на самом деле, потому что Гретхен специально купила ее на два размера больше.
Просто стоя в комнате, он рассматривал нежданного гостя подозрительным и любопытным взглядом.
Боже… сердце колотилось, в горле образовался ком, а лед в имбирном эле гремел из-за того, как тряслись ее руки.