* * *

– Вы очень везучий мужчина.

Два часа спустя принимающий терапевт Вина с возгласом «вот это да» стянула ярко-голубые хирургические перчатки и выбросила их в оранжевый контейнер.

Она была права. Ему потребовалась лишь местная анестезия, пару стежков, чтобы закрыть входное и выходное отверстия раны. Кости и сухожилия все целы, никаких других ран. Этот ублюдок с пушкой попал в мясо, к счастью для Вина и к позору – для гада.

Вину и правда подфартило.

К сожалению, услышав хорошие новости, его тут же вырвало в розовое судно рядом с головой. И от движения боль в плече стала ошеломительной… это только усилило рвоту…. что сделало сильнее боль…. и так далее по замкнутому кругу. И все же, он не мог не согласиться с женщиной в хирургическом халате. Он был счастливчиком. Самый удачливым ублюдком на всей планете.

– Однако, у вас непереносимость «Демерола», – сказала врач.

Спасибо за информацию, подумал Вин. Его выворачивало наизнанку уже минут тридцать, с тех пор, как они вкололи ему дозу.

Когда последние рвотные позывы пошли на спад, Вин снова откинулся на подушке и закрыл глаза. Прохладная ладонь вытерла полотенцем его рот, и он улыбнулся. Мария-Тереза – в действительности Гретхен – была бесподобна с махровой тканью в руках.

И, Бог даст, ей больше не представится возможность использовать эти свои навыки.

– Я сделаю ему инъекцию против тошноты, – сказала доктор, – и если рвота прекратится, мы сможем вас выписать. Швы нужно удалить в течение десяти дней, это сможет сделать и ваш терапевт. Мы лишь поставим укол от столбняка и выпишем рецепт на антибиотики... у нас имеется несколько образцов, и один из них мы уже вкололи. Есть вопросы?

Вин открыл глаза и посмотрел на Гретхен, а не на доктора. Она любила его. Она так сказала в автомобиле скорой помощи. Он слышал, как слова сорвались с ее губ.

Так что, нет, у него нет вопросов. Пока он знал о ее чувствах, он согласен со всем остальным.

– Просто сделайте мне укол, Док, чтобы я мог поскорее выбраться отсюда.

Женщина надела новые перчатки, вскрыла шприц и вставила иглу прямо в вену. Когда она нажала на поршень, Вин ничего не почувствовал, и значит, тошнота того стоила.

– От этого вам мгновенного полегчает…

Вин придержал дыхание, не особо ожидая…

Черт возьми. Эффект был моментальным, будто его живот засыпали нежностями вроде «расслабься-большой-мальчик». Выдохнув с дрожью, все его тело расслабилось, показывая, насколько хорошо он бы себя чувствовал, не возникни рвота.

– Посмотрим, подействует ли, – сказала врач, закрыв шприц и выбросив в оранжевую корзину. – Просто полежите здесь, и когда я вас выпишу, мы вызовем такси для вас и вашей жены.

Он и его жена.

Вин поднес руку Гретхен к губам и поцелуем коснулся костяшек. – Звучит неплохо? – спросил он. – Дорогая?

– Идеально. – Улыбка расцвела на ее губах. – Как только ты будешь готов. Дорогой.

– Еще какой дорогой.

– Хорошо, я вернусь, чтобы проверить вас. – Доктор направилась к занавеси, отделявшей койку Вина от остальной части неотложки. – Слушайте, Отделение полиции хочет поговорить с вами. Я могу сказать, чтобы они связались с вами…

– Отправьте их сюда, – сказал Вин. – Нет причин откладывать.

– Вы уверены?

– А что плохого может произойти? Снова начнется рвота, и вместо судна я воспользуюсь карманами бедолаги? Я готов пойти на риск.

– Окей, договорились. Если визит затянется, нажмите кнопку вызова медсестры, и мы вмешаемся. – Доктор кивнула, отодвигая занавеску в сторону. – Удачи.

Когда штора вернулась на место, Вин тут же сжал руку Гретхен, не зная, сколько времени у них было.

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне правду.

– Всегда.

– Что случилось с Джимом? Он…?

Ком в горле, который она сглотнула перед тем, как ответить, сказал сам за себя, и чтобы избавить девушку от горьких слов, Вин снова поцеловал ее ладонь. – Шшш, все хорошо. Не обязательно говорить это…

– Он был твоим другом. Мне так жаль…

– Не знаю, как сказать это, но все же скажу. – Вин потер большим пальцем бьющийся пульс на ее запястье. – Я рад, что ты все еще здесь. Для своего сына. Для меня. Джим совершил невероятный, самоотверженный, героический поступок, и как бы я ни хотел, чтобы он не погиб из-за этого, в то же время я очень признателен, что он сделал то, что сделал.

Склонив голову, она кивнула, ее волнистые волосы упали вперед. Пока его палец выписывал круги на ее тонком запястье, взглядом Вин окидывал блестящие локоны. Последний поступок Джима на Земле оставил охренительное наследие, а именно спасенную жизнь… сына, который не лишился своей матери… и любовника, чье сердце не разлетелось вдребезги от возможной потери.

Потрясающее наследие.

– Он был настоящим человеком. – Вин прокашлялся. – Джим был… настоящим мужчиной.

Пребывая в молчании, Вин – лежа на каталке, Гретхен сидела рядом на пластиковом стуле, они крепко держались за руки… так же, как мужчина, спасший жизнь Гретхен, соединил их над своей грудью.

По другую сторону серо-голубой занавески мимо проносились люди, их голоса смешивались, раздавалось шарканье обуви, они плечами касались шторы, раскачивая ее на металлических крючках.

Он и Гретхен, с другой стороны, сидели не двигаясь.

Смерть делала такое с человеком, подумал Вин. Она останавливала его посреди взлетов и падений его жизни, изолировала в звенящей тишине. Смерть вступает в свои права, и все меняется, но ее последствия напоминают машину, въехавшую на скорости в стену, – внутренности автомобиля продолжают работать, не понимая, что к чему… А результатом становится полный хаос: вся одежда умершего превращается в некий исторический экспонат, который вычистит плачущий самый близкий-и-родной… журнальные подписки, бухгалтерские отчеты и записки о посещении стоматолога перейдут из «корреспонденции» в разряд «макулатура»… а место, в котором жил человек, вместо дома станет обычным жилым помещением.

Все замирало… и уже ничто не будет как прежде.

Боже, когда сообщают о смерти кого-то знакомого вам, ваша реакция – уменьшенная версия того, что в полной мере познал покойный: вы резко замираете, бросая все дела, и колокольный звон отдается в вашем мозгу и теле. И, так как люди были теми еще занудами, как правило, первой их мыслью становится: Нет, это невозможно.

Жизнь, однако, не приходит с кнопкой перемотки, и ей откровенно плевать на мнение жалких людишек.

Штору отодвинули в сторону, и перед ними предстал коренастый мужчина с темными волосами и глазами. – Вин ДиПьетро?

Вин оставил свои рассуждения. – Эм… да, это я.