Концы этой истории были найдены в марте 1990 г., после распада Советского Союза. Оказалось, что взрывчатка Semtex была изготовлена в Чехословакии. Во время пресс-конференции в Лондоне, получившей широкое освещение в СМИ, чехословацкий президент Вацлав Гавел рассказал, что его страна, бывшая в то время под коммунистическим правлением, продала около 1000 тонн Semtex Ливии.

В 1992 г. собранные материалы рассматривалось Советом Безопасности ООН. На Ливию были наложены санкции, и переговоры с ливийским правительством затянулись на долгие шесть лет. Только в 1998 г., когда санкции стали большим экономическим испытанием, ливийцы согласились, наконец, передать суду двух своих граждан.

Процесс предполагалось провести в Нидерландах, на месте бывшей американской военной базы. Поскольку на суде должны были рассматриваться улики, стало ясно, что таймеры будут играть ключевую роль в доказательстве причастности двух ливийских офицеров к взрыву самолета. Согласно шотландскому закону, в ходе суда защите необходимо было показать, как следователи вышли на таймер. Это ставило Оркина в сложную ситуацию, вся профессиональная деятельность которого велась под прикрытием, не связанным с ЦРУ. Он должен был появиться в международном суде на открытом слушании как опытный свидетель. ЦРУ предложило суду беспрецедентную помощь. Мало того что Оркин должен был свидетельствовать в суде, в случае необходимости два бывших резидента ЦРУ также могли там появиться. Содержание секретных оперативных телеграмм ЦРУ фигурировало как доказательство.

Роль Оркина была в том, чтобы представить ключевые доказательства, которые указывали бы на связь между взрывными устройствами и Ливией, показать их путь, который начинался в Швейцарии, проходил через Африку и трагически закончился в поле в Шотландии. Оркин был единственным свидетелем, который мог обеспечить неопровержимую улику в этой детективной истории, которая началась с крохотной части пластмассы, найденной совершенно случайно. Но его присутствие на следствии могло повредить его оперативному прикрытию, что серьезно усложнило бы его жизнь и подвергло его семью опасности.

Для защиты от расшифровки суд согласился, чтобы Оркин и резиденты могли воспользоваться псевдонимами и оперативной маскировкой. Псевдонимы, которые ранее выбирались для технарей OTS, состояли из комбинации заумных слов и сложных для простого восприятия профессий, и теперь г-н Оркин значился как эксперт по устройствам подслушивания. Было неизвестно, раскроют ли такую уловку ливийцы, но поскольку дата суда приближалась, ключевой свидетель все больше беспокоился о своем прикрытии. То, что ранее казалось забавным, теперь вызывало беспокойство. Адвокаты могли так или иначе использовать псевдоним, чтобы дискредитировать его как свидетеля. Для подготовки свидетелей OTS выбрала старшего офицера подразделения оперативной маскировки. Оркину необходимо было выглядеть не только естественным, он должен был чувствовать себя как в реальной жизни и оставаться совершенно спокойным. Было принято решение сделать его неузнаваемым с помощью грима.

Специалист OTS сделал Оркину макияж и прическу, убрав волосы в одних местах и добавив там, где их раньше не было. «На мне был старый синий костюм с белой рубашкой. Я заклеил дужку очков изолентой, чтобы усилить эффект».

Оркин прилетел в Нидерланды и предварительно встретился с обвинителями для беседы перед процедурой в зале суда. Было решено не смущать судей и адвокатов бессмысленным перечислением технических терминов, но и не давать другим юристам поводов заманить себя в ловушку умными юридическими вопросами. Например, адвокат мог бы спросить Оркина, дает ли научное исследование стопроцентный точный результат, на что грамотный инженер мог бы ответить отрицательно, потому что точность результатов любого исследования составляет 99,99 %. Была вероятность того, что адвокаты уцепятся за этот факт. И потому обвинители подготовили Оркина к тому, что ему придется говорить максимально ясно и понятно.

«Мы собираемся с помощью ряда вопросов установить вашу квалификацию, – сказал обвинитель Оркину. – Отвечайте строго на поставленный вопрос. Если мне понадобится дополнительная информация, я задам вам уточняющий вопрос».

Обвинители предупредили Оркина, что два адвоката уже разыгрывали старую комбинацию «хороший и плохой полицейский» в течение предыдущих дней суда. «Представьте, один из адвокатов встает и сладким голосом пробует заставить вас сказать то, что вы не должны говорить. Потом встает другой адвокат и подвергает сомнению ваш профессионализм и все остальное, чтобы попытаться вас сбить с толку и заставить волноваться».

Оркин прибыл в суд и провел 45 минут на месте свидетеля, отвечая на вопросы обвинителя. Он детально рассказал о процессе «обратного проектирования», в ходе которого фрагмент электронной платы был определен как часть таймера, что, в свою очередь, привело к фирме MEBO. Смущали ли эти технические детали адвокатов, или они просто не считали важной эту часть, было неясно. Однако после представленных многочисленных доказательств обвинения на основании показаний Оркина сторона защиты просто сказала: «Вопросов нет». А другой адвокат встал и задал вопрос, который показал его полную неосведомленность в технических вопросах: «А верно ли, что все электрические устройства содержат электронные компоненты?»

«Совершенно определенно», – прямо ответил Оркин. И больше вопросов не последовало.

К концу слушаний уже не было сомнений в том, что таймеры, произведенные MEBO, оказались в руках ливийского правительства. Свидетельствами стали показания двух служащих корпорации Toshiba, которые подтвердили, что в 1988 г. Ливия купила 20 000 кассетных магнитофонов той же самой модели, в которой скрывалась бомба.

В целом же, адвокаты ливийских офицеров вызвали только трех свидетелей в течение 84 дней суда. 31 января 2001 г., спустя более 13 лет после того, как самолет компании Pan American был взорван, группа из трех судей огласила приговор: один ливиец виновен, а второй – нет. Выдержка из постановления суда:

Суд решил, что аль-Маграхи виновен в заговоре с целью убийства, и назначил ему наказание в виде 25 лет заключения. Его сообщник, Фимах, который складывал вещи в чемодан и помогал загружать его в самолет, был признан невиновным из-за недостатка доказательств.

Эпицентр терроризма переместился из Шотландии к югу Африканской Сахары, когда «Аль-Каида» финансировала взрывы посольств США в Кении и Танзании 7 августа 1998 г. Это произошло сразу после получения достоверных сведений о возможном нападении на другие посольства в Африке, Европе и Азии. В качестве цели было определено посольство США на Балканах. Из соображений безопасности американский персонал был временно переведен за пределы города. Вскоре после этого местные службы безопасности захватили одного члена «Аль-Каиды», которого считали участником заговора, но второй подозреваемый из этой группы остался на свободе.