Особо следует отметить то обстоятельство, что научной революции XVII в. предшествовал ряд фундаментальных изобретений и открытий. К таковым можно отнести, например, конструирование Г. Галилеем телескопа (1609), Б. Паскалем — счетной машины (1642), И. Ньютоном — первого зеркального телескопа (1668), формулировка врачом У. Гарвеем учения о кровообращении (1628), И. Кеплером — третьего закона движения планет (1618), Г. Галилеем в 1604 г. — закона свободного падения тел и принципа относительности (1604), издание И. Ньютоном своего знаменитого труда «Математические начала натуральной философии» (1687), явившегося кульминационной точкой в процессе формирования нового знания.

Все эти открытия и изобретения привели к беспрецедентному преобразованию в истории европейской цивилизации, определившему во многом ее дальнейшую судьбу. Это преобразование и именуют научной революцией. Последняя находит свое выражение в «мощном интеллектуальном преобразовании» (А. Койре), результатом которого явилась классическая наука, олицетворяемая, прежде всего, классической (ньютоновской) физикой. Именно существенными преобразованиями физических представлений, способа (стиля) научного мышления, структуры нашего мышления, научной картины мира, философских оснований науки, формированием нового типа знания, объединяющего теорию и практику, науку и технику, нового образа науки, нового типа ученого — ученого-экспериментатора — и определяется содержание первой научной революции.

В самой истории научной революции XVII в. историки науки выделяют, вслед за А. Койре, несколько вех. Первую веху обычно датируют 1543 годом — годом выхода в свет революционного труда Н. Коперника «О вращениях небесных сфер»9 в котором была предложена гелиоцентрическая система мира.

Вторую веху относят к 1609-1619 гт., когда И. Кеплер, начиная с первой своей работы «Тайна Вселенной» (1596), которая содержала в зародыше его будущие великие открытия, формулирует законы небесной механи- кй, изложенные в его втором значительном труде «Новая астрономия или физика неба» (1609). Сюда же примыкает создание Г. Галилеем первых) научных инструментов, позволивших ему исследовать два взаимосвязанных мира: неограниченно большого и неограниченно малого. Подчинив механику числу, он разработал новые понятия материи и движения, составившие фундамент новой физики и космологии.

Третья веха связана с именем Р. Декарта, который, опираясь на галилеевы понятия материи и движения, предпринял в 1637 г. неудачную попытку теоретической реконструкции мира на основе отождествления материи и пространства.

И, наконец, четвертая веха олицетворяется И. Ньютоном, который в ' своем знаменитом и гениальном труде «Математические начала натуральной философии» (1687), блестяще используя галилеевы понятия материи и - движения, вновь разъединяет материю и пространство и строит собственную реконструкцию мира. В содержательном плане научная революция " XVII в. получила свое наиболее полное и адекватное выражение в сформулированных в «веке гениев» научных программах, определивших идеалы и ' образы классической науки.

Основные ориентиры новоевропейского стиля мышления задавались во многом теми фундаментальными научными программами, которые были предложены выдающимися творцами науки Нового времени. Как правило, исследователи к таким программам относят: 1) исследовательскую программу Г. Галилея, 2) программу построения новой науки Фр. Бэкона;

3) научную (методологическую) программу Р. Декарта, 4) атомистическую программу П. Гассенди, 5) научную программу И. Ньютона.

Научная программа Галилео Галилея (1564-1642) была по сути своей рационалистичной. В ее основе лежит стремление Галилея формулировать обобщенные теоретические идеи, которые следует экспериментально проверять. Иными словами, Галилей ставил перед собой задачу возвести науку на теоретический уровень познания, придавая ей тем самым чисто дедуктивный характер. А это значит, что он фактически формулирует новый тип рациональности, основными требованиями которого были: 1) требование логической (и математической) самосогласованности, системной целостности всех утверждений, основывающейся на гармонии мироздания;

введение в рассуждения конструктивных теоретических моделей (идеализированных объектов); 3) использование экспериментов; 4) разработка и конструктивное использование общих представлений о принципах строения мироздания на теоретическом уровне; 5) применение мысленных экспериментов. Как видим, содержание этих требований сводится в конечном итоге к мысли, что ученый в своих научных исследованиях должен руководствоваться «доводами разума», рациональной аргументацией. Такой подход к построению новой науки требовал от Галилея пересмотра оснований предшествующей науки, а именно соединения физики как науки о движении реальных тел с математикой как наукой об идеальных объектах. В первую очередь Галилей был вынужден, с одной стороны, пересмотреть основания античной математики, внесения в нее движения, а с другой — отказаться от старой, т. е. аристотелевской, физики, исходившей из убеждения, что реальное бытие природных объектов не может быть сведено к математическому[556].

Известно, что конструирование как принцип построения математических объектов использовалось уже в Античности и Средние века. Галилей пытается расширить его область применения, распространив и на физический объект. Эта, принципиально новая по сути, методологическая парадигма послужила побудительной причиной для создания историками науки образа Галилея-ученого, полностью пересмотревшего все традиционные представления о науке и ставшего строить на совершенно пустом месте новое здание науки. И хотя Галилей своими научными идеями больше всех способствовал разрушению предшествующей ему науки, всё же это не означает, что, создавая новую науку, он не опирался на определенную традицию. Сам Галилей называет в качестве своих предшественников, традиции которых он продолжал, имена Платона, Архимеда, Ж, Буридана, Н. Орема, Н. Коперника, Дж. Бруно, Н. Кузанского.

Заняв критическую позицию по отношению к качественной физике Аристотеля, Галилей обращается к традиции платонизма и пифагореизма, в основе научных программ которых лежала математическая парадигма. В соответствии с последней великий итальянский ученый ставит перед собой задачу прочитать «величайшую книгу, которая постоянно открыто нашим глазам,..; но нельзя ее понять, не научившись сперва понимать язык и различать знаки, которыми она написана. Написана же она языком математическим, и знаки ее суть треугольники, круги и другие математические фигуры»[557]. В математике он видел единственно надежный инструмент для построения новой физики, старался «всему найти геометрическое обоснование»[558].