с братом поставили перед собой амбициозную задачу — понять один черный ящик с помощью другого. Но идея провалилась, — мрачно констатировал нейробиолог. — Мы по-прежнему далеки от счастья.

— Следовательно, мы жертвы неудачного эксперимента, а поэтому имеем право на безусловное расторжение договора, — заключил криптохудожник.

— И на компенсацию, — добавила селебрити заплетающимся языком.

Виктору захотелось вмешаться, но принцесса его остановила.

— Мне правда жаль, что вы не смогли обрести счастье на Аль-Саиде, — принцесса Акила, казалось, была искренна. — Но вы же с самого начала знали: ваши данные были импортированы в промежуточное программное обеспечение в зашифрованном виде, затем автоматически встроились в умные контракты, а их никто не может изменить или уничтожить. Такова особенность нашей системы.

— Где ваш кукловод?! Мы требуем встречи, — допытывался альпинист.

— Махди занят, у него срочные дела, и он поручил мне…

— Это надувательство! Я все расскажу «Аль-Джазире»[137], они вас выведут на чистую воду! — повысил голос поэт.

— Вы подписали договор о неразглашении, — опять напомнила Акила.

— Похоже, нас не слышат, придется действовать по-плохому, — сделал вывод криптохудожник. — Джинн, арестуй ее высочество.

Услышав резкий приказ, робот повернулся к Акиле и неуклюже двинулся в ее сторону.

— Эй! А ну тише все! — Виктор бесстрашно преградил путь спятившему андроиду.

— Русский, да ты метишь в королевские зятья!

— Виктор, все хорошо. Аль-Саида не даст причинить мне вред, — принцесса совершенно спокойно подошла к роботу — он был выше нее на голову.

— Не сопротивляйтесь, и вам не причинят зла, — пообещал художник и скомандовал: — Пошли на причал!

В сопровождении робота и остальных гостей принцесса вышла из театра. Вдалеке, за проливом, сиял огнями порт Дохи. Музей исламского искусства[138] искрился в лучах почти совсем севшего солнца и напоминал айсберг. В этом великолепном пейзаже происходило похищение монаршей особы.

Виктор ломал голову, как освободить Акилу, как вдруг заметил, что горло принцессы легонько двигается, и почти тут же в его очках дополненной реальности всплыл текст.

На счет три падай на землю.

На небе уже проступили звезды — смеркалось. Виктор отметил: созвездия будто стали менять форму и снижаться. Вдалеке раздалось вибрирующее жужжание — словно бы летела стая колибри[139].

В XR-очках замелькали цифры — пошел обратный отсчет; едва увидев тройку, Виктор распластался на земле. Он закрыл руками голову и тут же краем глаза ухватил сине-белую вспышку света. Над ним прошла какая-то волна. Все люди на причале рухнули и забились в судорогах. Все, кроме принцессы.

— Это стреляющий электрошокер, — Акила помогла Виктору подняться. — Через пару часов они оклемаются.

— Как ты это сделала?

— Вызвала отряд беспилотников с неподвижным крылом[140].

Виктор вспомнил вуалеобразную структуру, которая висела над островом в день его приезда. Теперь понятно, почему она парила в воздухе, словно в невесомости.

— А с этими что? — Обездвиженные гости больше не шевелились.

— Утром отправим в Доху, в местный суд. А ты поступай как знаешь.

Виктор глубоко вздохнул. Только что увиденное заставило его по-другому посмотреть на предложение Акилы. Он совершенно не желал быть подопытным кроликом в неудачном эксперименте, но и вернуться к прошлой жизни он не мог. Похоже, выбора все-таки не было.

— Я согласен.

Архитектура промежуточного программного обеспечения позволяла запустить два алгоритма одновременно, как два течения в одном океане.

Виктор продолжал наслаждаться удобствами Аль-Саиды, но время от времени стал замечать раздражающие мелочи — словно малолетний озорник дразнил его из-за угла.

То вдруг заиграет неприятная музыка, то на смартфоне всплывет негативная новость о компании Виктора. То Карин на ровном месте начинал тормозить, ошибаться, а то и огрызаться. Дорожки на пробежке заводили его в грязь и лужи, и таких мелочей была целая уйма.

Виктор догадывался: так проявляется алгоритм «борьбы с трудностями», с которым экспериментировала Акила в промежуточном программном обеспечении.

Однако, несмотря на привнесенный хаос, искусственный интеллект создавал и много возможностей. Виктор стал чаще пересекаться с Акилой. Они много разговаривали — обо всем и ни о чем, часто обсуждали возможности усовершенствования системы.

Виктор, кажется, наконец-то был по-настоящему счастлив. В прошлой жизни ближайшее окружение относилось к нему с показным почтением и нарочитой покорностью, прочие люди в лучшем случае выказывали неприязнь. Искренне и на равных пообщаться хоть с кем-нибудь давненько не получалось.

Между ними возникла привязанность; искусственный интеллект фиксировал ее через вездесущие камеры, датчики и биосенсорную мембрану Виктора — причем задолго до того, как парочка могла осознать произошедшее. Микродвижения лицевых мышц и биомаркеры никогда не лгут.

Новый алгоритм побудил Виктора задуматься о возможности внедрения промежуточного программного обеспечения на его платформе для киберспорта. Это, возможно, позволит нарушить монополию цифровой централизации, и геймеры снова станут получать чистое удовольствие от видеоигр. Столь радикальный шаг мог вывести компанию на принципиально новый уровень.

Правда, Виктор опасался, что еще не забыты его приключения, переросшие в международный скандал. Сейчас его компания держится на плаву, но если революционная инновация провалится, на всей его бизнес-империи можно будет поставить крест.

Он поделился опасениями с Акилой.

— Ты боишься не проиграть, а опозориться, — покачала она головой.

Виктор замер — Акила попала в самую точку.

— За годы исследований я поняла, что путь к самореализации не всегда идет вверх. Он состоит из взлетов и падений.

— Не очень понял.

— Если не уверен в себе и мучаешься от этого, то не испытаешь настоящей любви и сопричастности. Если ты слишком боишься потерять любовь, то не обретешь настоящего чувства собственного достоинства. Покоренная вершина — не гарантия вечного счастья, потому что оно не константа, а динамичный процесс, в течение которого ты перешагиваешь через страхи, оставляешь их внизу и поднимаешься на новую высоту.

Виктор кивнул.

— А ты чего боишься?

— Я боюсь стать той Акилой, которую хочет видеть Махди, — принцесса улыбнулась и перевела взгляд на горизонт. — Он очень меня любит, но хочет, чтобы я жила исключительно по его алгоритмам, как сказочная принцесса — никаких забот, сплошная радость. Но я так не могу. Мне хочется принести этому миру настоящее счастье.

Виктор беспомощно потряс головой, поднял свой бокал и прервал Акилу на полуслове.

— Мне кажется, я не обрету счастье на этом острове ни по меркам искусственного интеллекта, ни по моим собственным.

Они помолчали. Через какое-то время Акила повернулась к Виктору, словно что-то припомнив.

— Ты не увидел окончания.

— Какого окончания?

— Пьесы, которую мы смотрели в театре.

— А… «Человек, который больше не смеялся». Это прям про меня, — Виктор натянул на лицо улыбку. — Так чем все закончилось?

— Юноша, который женился на королеве, нарушил обещание, данное на свадьбе. Он открыл запретную дверь, но там был орел, перенесший его через