— Здравствуйте, мистер Соколов! Я Карин, ваш слуга. Я стану выполнять все ваши желания, пока вы будете на Аль-Саиде.

— Я думал, высшие круги Катара предпочитают слуг-людей.

— Вы правы! Но на нашем острове принят собственный, уникальный стиль умного обслуживания.

— Видимо, торжественного приема можно не ждать, — пробурчал Виктор.

— Разумеется, прием будет! Торжества начнутся немедленно, если вы подпишете согласие с условиями обслуживания.

— Какие условия могут быть у обслуживания?

Но из руки Карина уже возник сияющий голубой экран, на нем быстро развернулись строчки. Виктор просмотрел документ, привычно выхватывая взглядом ключевые слова. Кто бы ни стоял за этим уединенным курортом, ему требовался доступ к самой приватной информации, от записей в медицинской карте и финансовых документов до паролей и истории социальных сетей Виктора со всеми аудио- и видеозаписями. Некто хотел знать о повседневной жизни Виктора все. По экрану — вверху и внизу — бежали буквы: «НЕПРЕВЗОЙДЕННОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ РАДИ ВАШЕГО СЧАСТЬЯ».

— Чем обеспечена защита моих данных?

— Мистер Соколов, на Аль-Саиде используется кросс-платформенное программное обеспечение высокого класса. Вся ваша личная информация будет полностью зашифрована, доступ к ней получит только искусственный интеллект, обслуживающий лично пользователя, то есть вас, все операции и данные можно будет отследить. Если вы полагаете, что этого недостаточно, мы предоставляем полную прозрачность через алгоритм с открытым исходным кодом, оповещающий любого клиента о взломах и установках вредоносных программ.

— Ладно, убедили.

Виктор не знал, чему удивляться больше: самому этому загадочному острову или постоянно мелькающему слову «СЧАСТЬЕ». Он быстро нажал кнопку «Принимаю» на экране, прошел верификацию по радужке глаз, голосу и отпечатку ладони.

Едва закончилось подтверждение личности, из руки робота словно бы вытек голубой луч. Уперевшись в твердые доски, он начал расширяться, разливаться в стороны, пока не захватил все, что было видно на острове.

А вот и мои данные. Виктор был поражен и заинтригован. Казалось, личная история посетителя активировала все пространство. Он ощутил себя мушкой под микроскопом, но сформулировать возникшие опасения не успел — Карин собрал его багаж и был готов отправиться прочь от пристани.

— Мистер Соколов, позвольте проводить вас домой. Там все готово к вашему прибытию.

Виктор вошел в куполообразный гостевой дом. Ему стало понятно, почему робот с нажимом произнес слово «домой». Дизайн, мебель, узоры и даже медвежья лапа на стене над камином в точности повторяли обстановку его московского особняка на Рублевке.

— Вот это да-а-а, — он прекрасно знал, что никакой 3D-принтер не успел бы создать все эти объекты, пока он топтался на причале, поэтому восхищение вышло искренним. Но он быстро разгадал фокус: ничто из видимой обстановки не обладало реальными поверхностями. Каждый элемент гостевого дома был программируемым — просто иллюзией.

Виктор вдруг ощутил нечто странное. Он оглянулся, пытаясь определить источник беспокойства. За окном промелькнула тень и мгновенно растаяла в воздухе. За ним следят? Он пытался начать об этом думать, но Карин пригласил гостя в домашний кинозал, пообещав сюрприз.

В зале Виктора усадили на мягкий кожаный диван. Как только он устроился, на огромном экране появились какие-то кадры. Это оказалось ничем иным, как фильмом о жизни Виктора. Ленту смонтировал и отредактировал искусственный интеллект, использовав информацию из открытых источников и частных архивов.

Пошли кадры несчастливого детства Виктора, затем юношеских лет, полных борьбы и злости, которым можно было найти лучшее применение. В фильм попали все значимые факты и события его жизни: награды, конференции, размещение акций, слияния и поглощения, благотворительные мероприятия — все атрибуты прошлой жизни, от которых он хотел избавиться.

Видеоряд был однообразным и утомляющим, и Виктор прикрыл глаза. Но он не учел, что через поверхность ничем не примечательного дивана тщательно считываются все его физиологические параметры — температура тела, пульс, давление, биоэлектрические сигналы, уровни адреналина, серотонина (5-гидрокситриптофана, то есть 5-HT) и дофамина, даже степень напряжения лицевых мышц.

На протяжении почти всего фильма жизненные показатели Виктора были стабильны, как у дзен-мастера. Только однажды сердечный ритм нарушился — когда на экране появилась старая семейная фотография. Его взгляд не задержался на лицах родителей, но остановился на Маргарет — золотистом ретривере.

Кино закончилось, на экране появился список вопросов. Карин жестом предложил Виктору ознакомиться.

— «Есть ли у меня теплые чувства почти ко всем»? — Виктор выполнил просьбу, но тут же возмущенно уставился на робота. — Что это? Я должен отвечать?!

— Мистер Соколов, счастье — крайне субъективное понятие. Данные вопросы призваны помочь нам лучше понять ваше начальное состояние, чтобы настроить обслуживание в соответствии с вашими предпочтениями. Мы хотели бы получить как можно более честные ответы по шкале от одного до шести, то есть от «категорически не согласен» до «полностью согласен».

Виктор разглядывал непрошибаемого робота. «Идиот», — буркнул он себе под нос, но все же повернулся к экрану и стал нажимать виртуальные кнопки.

Анкета казалась бесконечной, и терпение истощалось. Но едва появилась мысль «все, это последний, встаю и ухожу», как вопросы прекратились. В зале тут же стало светлее.

— Дальше что?

— Поздравляю, мистер Соколов. Теперь мы можем присоединиться к другим гостям. Они вам понравятся.

Праздничный ужин устроили в ресторане, напоминавшем формой морскую раковину. Глаз радовала каждая деталь — от мерцавших в сумерках свечей до накрахмаленных манжет официантов, от замысловатых восточных узоров до сервировки стола. Гостям предложили современные вариации классических арабских рецептов вроде салуна, катарскую разновидность варак энаба и целое блюдо макбуса[129]. Официант объявил, что фрукты и овощи доставили несколько часов назад из Южной Европы.

Освоившись, Виктор присмотрелся к соседям за столом. Присутствовало тринадцать человек. Шестеро, включая его самого, были, очевидно, приглашены со всех концов света, кое-кого он даже узнал. Кинозвезда, криптохудожник, нейробиолог, альпинист и поэт — все публичные персоны. Остальные, похоже, были местными, катарцами. Длинные белые таубы выглядели обманчиво просто, не скрывая высокого социального статуса владельцев.

Во главе стола в ослепительном золотом одеянии и изящных украшениях сидела принцесса Акила. Она постучала серебряной ложкой по бокалу с вином, чтобы привлечь к себе внимание. Для начала она принесла извинения за то, что ее брат, 36-летний наследный принц Махди бин Хамад Аль-Тани и главный создатель Аль-Саиды, не смог присутствовать на торжестве, поскольку «ему нездоровится».

— Мой брат часто говорит, что от технологий нет пользы, если они не способны сделать нас счастливыми. Мы… Он… Наследный принц Махди задумал этот остров в надежде, что мощь технологий позволит ему найти истинную дорогу к человеческому счастью. Вы приехали на наш остров и получите шанс прикоснуться к этому беспрецедентному проекту королевской семьи Катара.

Ее английский был