XXI век еще не наступил, а социологи уже характеризовали его как время «сетевых структур».[484]На первый взгляд, это действительно так: «вертикальные» модели управления и организации все чаще дают осечку. Но отсюда вовсе не следует, будто отпадает потребность в партиях и профсоюзах. Просто они должны измениться. Из иерархических организаций, стремящихся к «монолитности», они должны превратиться в гибкие структуры, координирующие и связывающие различные направления борьбы. Ключевой задачей партии оказывается именно обеспечение гегемонии. Партия вносит в движение элемент сознания, целенаправленности, согласованности, превращает случайные стихийные выступления в единый натиск.

Глобализация экономической жизни не означает конца политических партий, она лишь расширяет их задачи. Лозунг «действуй локально, думай глобально» имеет смысл лишь постольку, поскольку местные действия скоординированы на региональном, национальном и глобальном уровне. Без этого никакое «глобальное» мышление не поможет. Именно координация действий становится главной задачей политических организаций. Связь между действиями и мышлением не осуществляется сама собой, это политическая задача, ради решения которой собственно партии и организации создаются. Левые «новой волны» постоянно сталкиваются с этой проблемой, причем не имеет значения, где разворачиваются события — на улицах Парижа, в сельве Чьяпаса или в немецких муниципалитетах. Близкая к Партии демократического социализма газета «Neues Deutschland» писала, что восстание сапатистов стало примером того, как можно связать «местное сопротивление с глобальным развитием».[485]Сама ПДС пыталась, пусть и не всегда успешно, связать протест, зарождающийся на Западе, с сопротивлением на Востоке, парламентскую работу в столице — с муниципальной работой на «задворках» объединенной Германии. Но пока нет стратегии, соединяющей «локальное» с глобальным, все эти частичные успехи грозят обернуться топтанием на месте. Принципиальным вопросом политики является создание «моста» между «локальным» и «глобальным», между пресловутой «программой-минимум», которая сама по себе мало что дает, и «программой-максимум», превращающейся в пустую утопию, интеллектуальное алиби оппортунизма. Координация борьбы на международном уровне была слаба и неэффективна именно потому, что не была нацелена на стратегическую перспективу. Различные формы организованной солидарности на межпартийном и международном уровне к середине 1990-х годов оставались в зачаточном состоянии. Наряду с Социалистическим Интернационалом, который все более превращался в бессмысленное объединение популистских, либеральных, социал-демократических и радикальных партий, серьезной координирующей структурой стал Форум Сан-Паулу, созданный латиноамериканскими левыми. Плюрализм Форума Сан-Паулу, включившего в себя коммунистов, левых социал-демократов, радикальных реформистов и революционеров, отражал естественную неоднородность левых сил континента. Но, доказав способность левых к объединению, Форум Сан-Паулу так и не стал по-настоящему координирующей структурой. Сотрудничество левых партий в масштабах Европы не достигло даже латиноамериканского уровня, несмотря на периодически проводившиеся встречи лидеров и красивые лозунги о борьбе «за новую Европу, за Европу новой цивилизации труда».[486]Не помогло даже существование Европейского парламента, вокруг которого теоретически могла быть налажена совместная работа. Возникший в конце 1990-х годов Новый европейский левый форум (NELF) оказался формальной организацией, не имеющей постоянно действующих структур и ограничивающейся проведением теоретических конференций. Создание Европейской левой партии в мае 2004 года многими было воспринято как очередной сдвиг вправо, ведь организуя ее, западные левые приспосабливались к институтам Европейского Союза. Для партий и движений, оставшихся за пределами ЕС, путь в общеевропейскую партию оказался закрыт, а скандинавские левые социалисты принципиально отказались входить в подобное конъюнктурное объединение.

Многие радикальные левые, как в Западной Европе, так и в Северной Америке, заговорили о создании международной организации (или коалиции) на базе новых «антиглобалистских» движений. Этот подход, с одной стороны, открывает новые возможности, но с другой стороны, ставит в сложное положение партии «традиционного типа». Хотя активисты Левой партии Швеции, Левой партии Германии, Rifondazione в Италии и других парламентских партий активно участвовали в массовых выступлениях 1999–2001 годов, решающую роль в этих событиях сыграли внепарламентские радикальные группы, часто троцкистского или анархо-экологического направления. Тем самым широкое объединение предполагает отказ от привычной «табели о рангах», когда удельный вес той или иной политической организации определяется ее парламентским представительством.

В январе 2006 во время социального форума, проходившего в Мали, группа интеллектуалов, объединившаяся вокруг Самира Амина, приняла «Обращение Бамако», в котором призвала создать некое подобие нового Интернационала.[487]За основу предлагалось взять структуры социальных форумов, нуждавшиеся, по мнению авторов, в радикальной политизации. Однако поддержки эта инициатива не получила. Не потому, что движению не нужна политика, а потому, что форумы — неподходящая основа для такого процесса.

Суть проблемы, видимо, в том, что, с одной стороны, эпоха глобализации требует гораздо более плотного и интенсивного сотрудничества на уровне конкретных действий, а с другой стороны, культурная неоднородность «третьей левой» и естественная идиосинкразия к централизованной бюрократии прошлого препятствуют созданию единых руководящих структур.

Политической деятельностью должны заниматься политические организации. Они не могут и не должны пытаться заменить или подчинить себе широкое движение, но они не должны и растворяться в нем. Их задача состоит в том, чтобы стать не только инструментом политического действия, но и внести элемент политического сознания в массовые движения, участвуя в их работе. Только политические организации могут вырабатывать и реализовывать стратегию, однако воплотить в жизнь эти стратегии без участия массовых движений они не смогут.

Поворот к радикальной политике, наметившийся на рубеже 1990-х и 2000-х годов, требует одновременно социальной переориентации левых партий и своеобразной моральной революции в них. Большинство организаций «новой волны» образца 1990-х годов к этому двойному перевороту оказались неспособны. Но это значит лишь то, что рано или поздно те же исторические задачи будут поставлены другими политическими силами.

Поиски стратегии

Можно без преувеличения сказать, что рамках нового движения миллионы людей получили возможность думать и спорить, публично высказывая свое мнение, отличающееся не только от господствующих идеологических позиций, но и от взглядов, доминирующих среди официальных левых лидеров. В этом плане «антиглобализм» радикально отличался от прежних левых движений с их жесткой идеологической дисциплиной, реализовал свободу слова в беспрецедентных масштабах, по крайней мере, со времен выступлений «новых левых» конца 1960-х годов.