Он последовал указанию слуги и вошел в гостиную. Этот прием — лакей, видимо, получил относительно его, графа, особое приказание — не только не рассеял, но, скорее, усугубил беспокойство графа Иосифа Яновича Свянторжецкого, вызванного тоном ответной записки.

«Она что-то затевает! — пронеслось в его уме. — Ну да найдет коса на камень…»

Он не знал, что уже коса, в виде княжны, нашла на камень, который изображал на ее дороге «беглый Никита», и легко сбросила его с этой дороги. Граф нервными шагами стал ходить по мягкому, пушистому ковру, которым был устлан пол гостиной, отделанной в восточном вкусе. Проходившие минуты казались ему вечностью.

«Эта дворовая девка, — со злобой начал думать он, — заставляет меня дожидаться».

Он сел на один из табуретов и стал нетерпеливо отбивать такт ногой, как бы аккомпанируя своим прыгающим мыслям.

«Какова! Может быть, Никита ей ничего не сказал? Навряд. Тогда бы она меня приняла попросту, без затей. Посмотрите, уже с полчаса как я сижу здесь, как дурак. Поплатишься же ты за это, Татьяна Берестова». Он снова встал и снова стал ходить по комнате. Княжна не появлялась. «Я еду домой и напишу ей», — в страшном озлоблении подумал граф.

Но вот портьера из соседней комнаты поднялась, и в гостиную величественной походкой вошла княжна. Она была одета вся в белое, и это особенно оттеняло ее оригинальную красоту. Злоба графа вдруг пропала. Он смотрел на нее обвороженный.

«И эта девушка моя… Мне стоит протянуть руку… Зачем я так долго медлил?.. Пусть она не княжна, но она царица по красоте… Зачем я мучил ее?.. Она похудела».

Молодая девушка действительно несколько изменилась с последнего дня, в который ее видел граф. Она недаром пережила эти две недели волнений, дум и опасений.

— Как давно мы с вами не видались, граф? — ровным, спокойным голосом сказала она и протянула ему руку.

Он невольно припал губами к этой прелестной руке, с жадностью целовал ее, хотя по дороге на Фонтанку давал себе слово не целовать руки у дворовой девки.

— Садитесь, граф! — грациозным жестом указала княжна Людмила Васильевна Полторацкая на один из табуретов, стоявших возле дивана, и лениво опустилась на последний.

Граф Свянторжецкий сел. Удивленно-беспокойным взглядом смотрел он на княжну Людмилу Васильевну. Она, видимо, не чувствовала ни малейшего смущения и со спокойным, обыкновенным полукокетливым и полунасмешливым выражением лица смотрела на графа.

«Что она, действительно ничего не знает или притворяется?» — неслось в уме последнего.

Наступило неловкое молчание. Его прервала княжна Людмила Васильевна:

— Что это, граф, вы совсем пропали? Сколько времени я вас не видела у себя. Ужели ваша головная боль, припадок, который случился как раз у меня, так продолжительно отразилась на вашем здоровье? Вы были больны?

— Нет, я не был болен, — отвечал граф.

Княжна, по обыкновению, играла кольцами и браслетами на руках, а предательский ноготь так и бросался в глаза графу, как бросается фигура на разгаданной уже загадочной картинке. Этот ноготь напоминал ему, что он здесь властелин, а между тем с ним играет эта его раба, как кошка с мышью. Это его бесило и отразилось в тоне его ответа. Княжна заметила этот тон, и лицо ее приняло надменное, холодное выражение.

— В таком случае я отказываюсь объяснить ваше более чем странное поведение относительно меня. Вы сидите у меня, чуть не признаетесь мне в любви, обрываете это признанье на половине, что объясняете внезапным приступом головной боли, уезжаете, не кажете глаз около месяца и, наконец, просите снова свиданья запиской, очень странной по форме. Согласитесь, что я вправе удивляться.

— Но разве вы не знаете, что мне все известно? — вдруг выпалил граф, и взгляд его сверкнул торжеством.

Княжна глядела на него несколько мгновений широко открытыми глазами.

— Вам… Все известно… Что?!

Этот вопрос был задан так искренно, что граф положительно, что называется, опешил.

«Она ничего не знает!» — мелькнуло в его уме.

— Вам, значит, ничего не передавал Никита? — вслух сказал он.

— Никита… Какой Никита? — с тем же спокойным недоумением вместо ответа спросила, в свою очередь, княжна.

«Она играет… — решил мысленно граф. — Посмотрим, кто кого!» — и он снова добавил громко:

— Никита Берестов…

— Никита Берестов… — медленно, отчеканивая каждую букву, произнесла княжна. — Кто же это такой?.. Позвольте, не тот ли, которого звали «беглым Никитой», убийца моей матери и несчастной Тани?

Граф молчал, неотводно глядя своими черными, проникающими, казалось, в самую душу глазами на молодую девушку. Та спокойно выдержала этот взгляд.

— Где же этот Никита?

— Вам лучше знать это…

— Мне… Послушайте, граф, если это шутка, то очень неуместная… Вы, быть может, больны?

— Я совершенно здоров.

— Здоровы… — засмеялась звонко княжна. — Нет, вы не здоровы, если говорите такие вещи… Убийцу моей матери, Никиту Берестова, ищет полиция, а вы мне говорите, что мне лучше всех знать, где он находится.

— Он бывал у вас.

— У меня? Нет, граф, простите, лучше переменим этот разговор.

Она, как ему показалось, почти с соболезнованием посмотрела на него. Этот взгляд красноречивее всяких слов показал ему, что она считает или, лучше сказать, делает вид, что считает его сумасшедшим.

— Зачем менять разговор, — воскликнул граф, у которого хладнокровие молодой девушки вырывало из-под ног почву, — я именно по этому поводу просил вас назначить мне свидание. Снимите маску! Предо мной нечего играть комедии… Я сам виделся и говорил с Никитой Берестовым.

— Вы видели его и говорили с ним? — медленно произнесла княжна. — Это становится серьезным. Значит, вы-то действительно знаете, где он находится. Он, может быть, даже сознался вам в преступлении?

— Да, и рассказал все.

Граф подчеркнул последнее слово.

— Вы, граф, служите в Сыскном приказе?

— Нет, я не служу нигде.

— Я спросила это потому, что иначе не знаю, зачем вы допрашиваете убийц?

— Чтобы обличить его сообщницу.

— У него были сообщники?

— Я говорю сообщницу.

— И они, конечно, теперь в руках правосудия?

— Они могут быть.

— От чего же это зависит?

— От вашего желания.

— От моего? Тогда, конечно, я желаю этого… На вашей обязанности, граф, лежит тотчас же уведомить, что вы знаете, где находится убийца моей матери и несчастной Тани… Ведь вы знаете, что это ее отец.