— Сержант, я нашёл их, — с хрипом доложил Семецкий по громкой связи.

Перед ним стоял человек в полицейской форме — такой же высокий, как штурмовик, только толстый.

— Офицер, какого хрена ты не доложил ОБ? — рявкнул Семецкий, наведя дуло.

Полицейский лишь усмехнулся. У него было лицо не сытого, довольного жизнью столичного стража порядка, а отъявленного уголовника с нижнего уровня — тяжёлое, покрытое рубцами и шрамами.

— Тут «оборотень»! — проорал штурмовик.

Метким выстрелом он повалил «полицейского» на пол, но из-за угла выбежали другие бандиты. Автоматная очередь изрешетила Семецкого, и он бессильно рухнул на пол, а за ним — и его товарищи по штурмовому отряду.

— За Антею! — это было последним, что он услышал.

* * *

— Если завтра Земля объявит новый священный поход, то готовы ли вы отдать ей своих детей? — гремел жуткий голос Одержимого над улицами города. — Готовы ли отправиться туда сами? Готовы ли принести благополучие и жизнь в жертву величия Империи?

Аграфена вздрогнула, представив Славу большим и в армейской форме. И мёртвым после очередной военной кампании…

— Я умру за Императора! — прокричал пьяный юноша, лихо отплясывая у борта.

— Лишь бы не было войны… — тихо сказала старушка.

— Если да, то я принесу в жертву вас, никчёмных, глупых людишек! — интонации злодея стали ещё более жёсткими, даже рублеными. — И да очистится Вселенная огнём!

Груша застыла в ужасе — высоко над баржами, по всему проспекту начали взрываться здания. Оранжевые облака охватили этажи, словно раскрылись бутоны цветов. И сверху прямо на людей с грохотом посыпались куски железобетона.

Ей хотелось кричать — и она закричала. Схватилась за Романа, а он успокаивающе её обнял. Слава прижался к ногам матери. Он тоже орал, недоумевая, что вообще происходит, но хорошо чувствуя опасность.

— Лево руля, блин! — проорали в рубке.

Палуба немного наклонилась — небесная баржа пыталась уйти от лавины обломков. Но затем врезалась в точно такое же судно, и от столкновения взорвался один из её реактивных двигателей. Баржа накренилась уже сильнее. Расталкивая друг друга, люди хватались за всё, что можно, а кто-то укрылся в ресторане. Парень, который клялся умереть за Императора, потерял равновесие и улетел в туман вместе с камнепадом.

Рома схватился крепкой рукой за борт. Другой он держал Грушу, которая не отпускала Славу. Вокруг падали обломки зданий. Их шквал придавил несколько небесных барж. Антигравитационные приводы не выдержали, и суда вместе с пассажирами мёртвым грузом понесло вниз.

А в динамиках гремел демонический хохот Одержимого. Жуткий, нечеловеческий смех заполнил воздух, перекрывая шум взрывов и падающих обломков. Безликая зеркальная маска взирала на город с экранов, упиваясь чужой болью.

— С нами Император, — уверенно сказал муж.

Аграфена нервно улыбнулась ему, стараясь не смотреть на творящийся апокалипсис. Придерживая Славу одной рукой, другой она вцепилась в поручень. Всё будет хорошо. Они выберутся.

Огромный серый валун, из которого торчала арматура, устремился прямо к барже. Крича и крепко сжимая Славу, Аграфена взглянула в лицо своей гибели.

И жизнь оборвалась.

* * *

— Летим, живо! — гаркнул Пиксель.

Тартана убрала посадочные платформы и поднялась над городом, когда прогремели взрывы. Волна огня прошла от начала проспекта до его конца, оборвавшись у трибун. Стенды с экранами, на которых хохотал Одержимый, не пострадали, а вот кафедра членов правительства потонула в ярком облаке. Пиксель готов был поклясться, что в момент взрыва Раков и прочие засветились зелёным, будто голограммы.

— Спасём всех, кого сможем! — принял решение капитан. — Тебя это тоже касается, Михаил! — проорал он в устройство связи.

Пока тартана снижалась, Пиксель не отводил взгляда от Одержимого, злобно хохочущего с экранов. Что же ты наделал, Карл? И ради чего? Неужели твоя ненависть — к Империи, родной планете или чему-то ещё — настолько сильна, что от неё город полыхает красным заревом, которое отражается в куполе храма? Что баржи с беззащитными людьми, сталкиваясь с обломками зданий и друг с другом, неотвратимо идут к смерти? И нужна ли тебе после этого помощь? Глядя на хаос вокруг, Пиксель убедился, что совершил правильный выбор.

Багровые облака рассёк корсарский бриг с алым носом. Наклонившись, он завис между одним из небоскрёбов и проспектом. Осыпавшиеся сверху камни разбивались о бронированный борт космического корабля, а парившие под ним баржи выплыли из-под его тени, прочь от опасности.

Единая вереница огней на проспекте нарушилась. Лишь отдельные баржи сверкали во тьме, и к одной из них устремился Пиксель. Сквозь лобовое стекло он видел, как вокруг суетятся полицейские, медицинские и спасательные флаеры. Где-то там была и вторая корсарская тартана.

Транспортник завис рядом с баржей, которая без двигателей на одном борту медленно, но верно плыла вниз. Открылся стыковочный шлюз, и оттуда опустился трап. Пиксель с корсарами спрыгнул на палубу. Великородинцы недоверчиво взглянули на космических разбойников, но он им показал патент с официальной печатью.

— Ми! Помощь! Уам! — произнёс капитан на местном языке.

Под присмотром корсаров горожане ступали на трап и грузились на тартану. Были там и маленькие дети, и глубокие старики. Пиксель вместе с несколькими членами команды разгребал завалы, освобождая тех, кого придавило. Больше всех в этом деле преуспел Босс — своими ручищами он поднимал огромные куски железобетона и швырял куда-то за борт. Антимон дежурил рядом, оценивая количество тяжело раненных. На борту транспортника врач окажет им первую помощь, после чего корсары передадут их имперским медикам.

* * *

Одержимый стоял перед Ефросиньей, снова протянув ей руку в чёрной перчатке. Сердце Прониной трепетало. Она так хотела сбежать из этого кошмара — вместе с таинственным человеком, который хорошо её понимал. И был готов принять.

— Смелее, — мягко, ласково сказал Одержимый. — Ничего не бойся.

Она не боялась. Надежда на новую жизнь маячила впереди, освещённая алыми лучами. Новую жизнь, где не надо будет стесняться своей фигуры и мучиться из-за «ненормальности», с завистью глядя на успешную Аграфену… Где не придётся зависеть от Баррады и его крепко спевшегося коллектива, дружного со всеми, кроме самой Прониной.

Зазвонил коммуникатор на запястье. Нажав кнопку, Фрося увидела голографическую Надю.

— Я вернула связь, но… но… — Мышкина пребывала в шоке, — он… взорвал праздник…

Говорила она сбивчиво, со всхлипами. Настроение Фроси вмиг переменилось. Как, как вообще она могла довериться этому чудовищу? Этой твари,