– Именно что с добавками, – произнесла она так, как будто слово было заключено в кавычки. – Да, это я и имела в виду. Вполне возможно, что в пакете для капельницы содержалось нечто, не прошедшее одобрения лиги.

– То, что могло увеличить его болечувствительность и вызвать сердечный приступ?

– Это явно не тот эффект, на который рассчитывали, – сказала Ванн.

– Я вообще не знаю ничего, что могло бы привести к такому результату.

– Вот и я не знаю, Крис, но это ведь не совсем по нашему профилю, как вы считаете?

Я на секунду задумался, а потом меня осенило.

– Погодите-ка, – сказал я Ванн и набрал номер.

– Ты меня разбудил, – ответила Тайла Гивенс, моя соседка по дому.

– Так полдень же, – удивился я.

– Я работаю в больнице. У нас долгие дежурства. Вот скоро опять надо идти на дежурство. Так что тебе повезло – держал бы ты свое тело тут, я бы сейчас пошла в твою комнату в триле и наподдала бы тебе как следует.

– Прости. У меня совсем короткий вопрос. Медицинский.

– Лично для тебя или по работе? – спросила Тайла.

– По работе.

– Значит, мне заплатят за консультацию, как Тони?

– Конечно, нужно просто заполнить все эти формы для получения правительственного контракта, а также пройти проверку на благонадежность. Если хочешь, я могу выслать все бланки сегодня же.

– Давай уже свой дурацкий вопрос, – вздохнула Тайла.

– Ты же знаешь о специальных лекарствах для хаденов, так ведь? – спросил я.

– Да, потому что я врач и хаден.

– Можешь припомнить какие-нибудь препараты, которые повышают чувствительность хаденов к боли?

– То есть кроме тех, что делают то же самое для всех остальных, а не только хаденов?

– Точно.

– Средств, нацеленных конкретно на это, не знаю. С точки зрения медицины подобной задачи никогда не стоит. Но вот в качестве побочного эффекта это может быть у нескольких лекарств. Названия сейчас не скажу, потому что ты меня разбудил и у меня мозги не работают.

– А могут эти средства использоваться как допинг? – спросил я.

– Типа на хилкетном поле? – спросила Тайла.

– Ну, не обязательно на хилкетном.

– Ага, я так и поняла.

– Это чисто гипотетический вопрос.

– Само собой, – с явным сарказмом ответила Тайла. – Короткий ответ: «нет». Более длинный ответ будет посложнее, к тому же вопрос для него ты так и не задал.

– Какой вопрос?

– Повышает ли какой-нибудь препарат чувствительность хадена к боли?

– Я об этом и спросил! – возмутился я.

– Нет, ты спросил, известен ли какой-нибудь препарат с таким действием. То есть вопрос в том, знаем ли мы препарат, способный на это, или является ли повышение болевого порога заведомым предназначением препарата либо побочным эффектом от его применения.

– И в чем разница?

– В том, что мозг каждого хадена уникален, – сказала Тайла. – Болезнь в каждом отдельном случае перестраивает наше серое вещество абсолютно по-разному, и восстанавливается каждый мозг тоже по-своему. Как результат – мозг любого хадена идиосинкразичен, то есть сугубо индивидуален. Это одна из причин, почему хаденов так сложно лечить. Реакция на одинаковое лекарство у одного хадена может совершенно не совпадать с реакцией другого хадена, не говоря уже о нехадене.

– То есть ты хочешь сказать, что аспирин может сделать хадена чувствительнее к боли? – спросил я.

– Пожалуй, аспирин или другие средства, созданные для ослабления боли, – нет. Но любой другой препарат, индивидуально понижающий болевую переносимость, – да, конечно. Маловероятно, но возможно. Это я и имела в виду, когда говорила об уникальности.

– Значит, теоретически хаден может принять допинг, ни у кого другого не вызывающий побочных эффектов, а сам получить реакцию на него, которой не будет у других.

– Да, – сказала Тайла. – Допинг или любой другой препарат. Теперь ты знаешь, Крис, почему твои врачи всегда очень и очень осторожны с твоими лекарствами.

– Сможешь выслать мне названия известных препаратов для хаденов, которые имеют болеутоляющие свойства?

– Крис, это уже настоящая работа.

– Ты будешь моей любимой соседкой.

Тайла снова тяжело вздохнула:

– Да ну тебя. Ладно, что-нибудь нарою. Только не сейчас. Пойду досыпать. А все звонки от тебя заблокирую, так и знай.

– Договорились. Сладких снов.

Тайла что-то пробурчала и отключилась.

– Значит, это могло произойти от чего угодно, – заключила Ванн, после того как я пересказал ей наш с Тайлой разговор.

– В общем, да, – подтвердил я. – И если в той капельнице с добавками было что-то другое, причем намеренно туда помещенное, значит Марла Чэпмен и Альтон Ортиц мне солгали.

– Или они просто не знали.

– Марла Чэпмен могла не знать, – сказал я. – Дуэйн многое скрывал от нее. Но как мог не знать Ортиц? Это же его работа.

Ванн пожала плечами:

– Сегодня у нас по плану визит к Ортицу, так что спросим его снова. Только на этот раз разговор не будет милым. Но сначала заглянем к филадельфийским судмедэкспертам. Нет смысла играть с Ортицем в плохого и хорошего копа, если у нас не будет никаких козырей.

– Как будто вас это когда-нибудь останавливало, – заметил я.

– Да, но у нас сегодня очень плотное расписание, – сказала Ванн. – И я не хочу задерживаться в Филли ни одной лишней минуты.

– Препараты? Какие препараты? – спросила Сара Пауэлл, судмедэксперт, занимавшаяся Чэпменом.

Она приняла нас в своем офисе, что меня очень обрадовало. Я был не большой любитель ходить по моргам.

– Вы нам скажите, – посоветовала Ванн.

– Что ж, если вы имеете в виду легкие наркотики, то первичная токсикологическая экспертиза не обнаружила в организме мистера Чэпмена ничего подобного, – сказала Пауэлл. – Мой предварительный осмотр также не указывает на долговременные пристрастия к наркотикам либо алкоголю.

– То есть ни цирроза печени, ни чего-либо в том же духе?

– Цирроза точно нет. Печень мистера Чэпмена в идеальном состоянии. Это не редкость для хаденов. По статистике, они гораздо меньше употребляют алкоголь, чем все остальное население. Думаю, потому, что это слегка затруднительно.

– Если очень захотеть, то можно, – сказал я.

– Конечно, – допустила Пауэлл. – Я не говорила, что такого вовсе нет. Просто уровень несопоставим с нехаденами. Возвращаясь к вашему вопросу: хотя я и не нашла следов алкоголя или наркотиков, но в организме мистера Чэпмена обнаружились медикаментозные вещества, соответствующие его статусу как хадена, а также кое-что еще. Он страдал аутоиммунным заболеванием и принимал соответствующие лекарства.