Зорг взял письмо и пробежал его глазами.

— С такой ерундой приставать к королю! Сообщи в Рарагаш, что все будет сделано. Северным патрулям будет отдан приказ выглядывать синие флаги и, когда они появятся, действовать соответствующим образом.

— Весьма тебе обязан, воитель.

— Рад быть тебе полезным, Хан-садж.

Зорг оскалился в усмешке. Он и в самом деле был рад. 'Ребятам полезно размяться.

— Посмотри, это не сплошное дерево. Тут несколько слоев!

Булрион подумал, что лук, который Тисвион держит в руках, больше похож на сломанный обруч или кусок лодочного каркаса. Тисвион застал его врасплох. Это надо же — заснуть в саду среди бела дня, как какой-нибудь дряхлый старик! Булрион всячески старался скрыть свою растерянность, мигая со значительным видом и пытаясь сказать что-нибудь умное.

Но Тисвион, по-видимому, и не заметил, что отец спал.

— В середине, конечно, дерево — ядровая древесина и луб, как и в наших луках. Но все это скреплено позади жилами. А здесь — рог! И посмотри, какая работа! Умопомрачительно!

Тисвион и сам выглядел умопомрачительно. На нем были нурцийские штаны до щиколоток, переливавшиеся золотыми, алыми и синими красками. А изумрудно-желто-малиновая безрукавка не слишком выгодно оттеняла рыжую бороду и рыжую поросль на груди. Усыпанные цветами кусты, растущие вокруг, создавали ярко-лиловый фон. В волосы Тисвион воткнул чайную розу. Глядя на эту жар-птицу в ослепительном солнечном свете, хотелось зажмуриться.

Булриону не нравился Чан-Сан с его кричащими красками. Его жители порхали, как разноцветные бабочки. Их странной формы дома были отделаны плиткой и мозаикой всех цветов радуги. Даже телеги на улицах были раскрашены, как сказочные кареты. Не город, а скопище попугаев. Не нравился Булриону и говор нурцийцев. И пахло в городе странно — какими-то незнакомыми блюдами и специями. И улицы просто кишели людьми. По отдельности Булрион был готов признать каждого нурцийца вполне приятным человеком, но смуглолицая толпа казалась ему чужой.

— Что с этим луком? Сломан, что ли?

— Сломан! Да нет, дядя! Он так сделан. Такой ему придали изгиб. Погляди, сейчас я натяну тетиву. Тут не запрещено, как у нас, носить по улицам лук с натянутой тетивой, но это считается неуважением. — Тисвион с усилием согнул лук и натянул тетиву. — Видишь? Когда я натягиваю тетиву, он вроде как изгибается назад.

Булрион потер глаза, с сомнением глядя на лук. Какой-то он не такой.

— Из этой штуки далеко не выстрелишь.

— Дядя! Он же многослойный! А роговая накладка на концах усиливает натяжение. Стрела, пущенная из этого лука, пробивает латы за триста шагов! Мы тут поупражнялись, так я попал в цель за четыреста шагов. А Джукион запустил стрелу почти за шестьсот. Неудивительно, что даже зарданцы опасались нурцийских лучников.

Это уже походило на ересь, но Булриону было лень спорить. После сна у него остался противный вкус во рту, тело размякло от жары.

— Что ж, вот вернемся в долину, попробуй изготовить парочку.

— О Судьбы! — негодующе воскликнул Тисвион. — Да я и за десять лет не научусь делать такие луки. А они нам нужны. И эти стрелы тоже... Послушай, дядя. Все тут говорят о войне, и цены на оружие страшно подскочили. Но такие луки в продаже пока что есть. Я тут присмотрел партию — пятьдесят луков и сто наконечников для стрел, а Возион даже ухитрился выторговать скидку... — Он замолчал и с сомнением поглядел на Булриона.

— И сколько же это стоит?

— Гм... Тысячу двести крон. Примерно две тысячи наших орлов, может, чуть побольше.

Булрион отвел взгляд. Над зелеными и лиловыми крышами города в солнечном мареве виднелся правильный конус горы Псомб. С улицы доносились стук колес по булыжникам, рев верблюдов. Неизвестная птица громко верещала в кустах.

— Думаешь, я ношу такие деньги в кармане на случай, если мне вздумается зайти в харчевню?

Когда они уезжали из долины, в семейной казне оставалось двести или триста орлов.

— А Гвин... — неуверенно проговорил Тисвион.

В Далинге Гвин ожидало целое состояние, но до Далинга далеко. Может, она и смогла бы запустить руку в казну Рарагаша, но для этого надо вернуться в Рарагаш. А вернутся они туда или нет — неизвестно. Конечно, нет ничего зазорного в том, чтобы попросить у жены денег, убеждал себя Булрион. Когда еще предоставится случай купить хорошие луки. Но клянчить деньги у женщины!

— Дело идет к войне, дядя. Если на нас нападут карпанцы, крепостца не защитит нас.

— Если нападут карпанцы, нас ничто не защитит, парень.

— Но даже если карпанцы до нас не дойдут, придется отбиваться от беженцев. С такими луками мы отразим отряд в несколько сотен. Из них можно стрелять, сидя в седле, дядя! Мы запросто выгоним их из долины.

Все верно. От крепостцы не будет никакого толка. Как он этого раньше не понял? А бедняга Бранкион небось трудится над ней днем и ночью. Если даже Долине пока еще ничто не угрожает, к осени до нее доберутся не те, так другие. К тому времени Булриону надо быть дома, а не околачиваться без дела в Нурце.

— Где Возион? — спросил он, не зная, что сказать.

— Они все на стрельбище. Даже у Возиона получается неплохо.

— Надо сходить посмотреть.

Тисвион посмотрел на него потухшим взглядом.

— Приходи, дядя.

И, не скрывая разочарования, пошел прочь сквозь буйство цветущих кустов.

Булрион вздохнул. Он стал слишком стар, чтобы бродить по свету в поисках приключений. Прошла уже неделя с тех пор, как они уехали из Рарагаша. Долину он не видел уже три недели, а кажется, что прошло несколько лет. За всю жизнь он ни разу не отлучался больше чем на несколько дней, да и это бывало очень редко. Пора возвращаться домой.

И ему было скучно. Четвертый день он живет в нурцийском дворце, и ему совершенно нечем заняться. Что ни день, то праздник, что ни обед — то пиршество. Он слишком много ест их пряных кушаний, слишком много пьет их сладких вин. Слуги перед ним раболепствуют, а придворные глумливо усмехаются ему чуть ли не в лицо. Он спит на шелковых простынях. Но категорически отказывается втыкать в волосы цветы, как все здесь делают. Он — муж Ведьмы, ничтожество, которое только терпят. Ему даже не грозят дворцовые интриги, которые всегда разыгрываются вокруг умирающих королей. Он беспокоится за Гвин, которая обещает вылечить короля Вунг Тана, что вовсе не по вкусу интригующим друг против друга претендентам на престол. Любая из враждебных группировок может устроить на нее покушение. Сейчас она этим и занимается — врачует старого короля. Помочь ей Булрион не может ничем. Ему вообще здесь нечего делать. Разве что пройтись по роскошному саду и срезать на саженцы отростки от всех этих фруктовых деревьев: слив, персиков, яблонь, айвы, вишен, грецких орехов, абрикосов. Хорошо бы насадить их у себя в долине.