Я рассмеялся. — А что, если нас поймают? — я понизил голос до шепота, хотя у меня было полное намерение сделать это в любом случае.

— Все просто, — вздохнула она, запустив руку в мою рубашку и притянув меня к себе. — Нас не поймают.

32. Элис

Мы с Данте едва могли скрыть смех, когда бежали по сводчатому коридору обратно к претенциозной вечеринке. Столовая, игровая комната и ванная стали жертвой нашей командной работы, прежде чем мы решили сбежать с места преступления.

— Если повезет, старина Лайонел откажется от попыток приручить дикаря, когда поймет, какой ты трудолюбивый, — поддразнила я Данте, когда мои пальцы крепко сжали его руку, а над нами пронесся шум вечеринки.

Данте дернул меня за руку достаточно сильно, чтобы остановить, и я удивленно вскрикнула, когда он прижал меня спиной к стене, его хватка переместилась на мою талию, прижав меня к месту.

— Cosa farei senza di te, amore mio? (п.п. Что бы я без тебя делал, любимая) — промурлыкал он, склонив свою голову к моей шее, где он провел носом по чувствительной коже за моим ухом. Я чувствовала его дыхание, касающееся моей плоти, и мне так хотелось, чтобы он прижался своим ртом к моему и назвал меня своей.

— Я уверена, что ты говоришь со мной так только для того, чтобы возбудить меня, — вздохнула я, положив руку ему на грудь и проводя по его тонкому костюму, пока не стала ласкать твердый выступ его члена через брюки.

— Все, что ты делаешь, возбуждает меня, bella, — прорычал он, прижимаясь ко мне и стараясь, чтобы я почувствовала, насколько правдивы его слова.

Тяжелые шаги прервали нас, и Данте отступил назад с рыком разочарования, когда мы повернулись и увидели, что к нам приближается не кто иной, как сам Повелитель Драконов. На его лице играла благожелательная улыбка, а взгляд на мгновение скользнул ко мне, а затем снова ушел в сторону.

— Знаешь, у чистокровного размножения есть много преимуществ, — непринужденно сказал Лайонел, как будто мы уже вели диалог, а не он только что ввалился к нам, пока мы трахались через одежду. — Два могущественных Дракона почти наверняка произведут на свет могущественных наследников Драконов, таких как мои сыновья. Но это не значит, что у нас нет места для других увлечений, которым мы могли бы предаться. Жена должна только рожать тебе детей, она не обязана постоянно согревать твою постель. Есть много места для более… экзотических вкусов, — его взгляд на мгновение коснулся меня, а затем снова вернулся к Данте.

— Если я решу жениться, это будет по любви, — ответил Данте, сузив глаза. — И если моя жена родит мне детей, я не стану проявлять неуважение к ней, приводя любовниц в наше брачное ложе. A morte e ritorno.

Мой взгляд блуждал по лицу Данте, страсть, которую он испытывал к своему заявлению, заполнила каждый его дюйм.

— Боюсь, я не знаю твоего родного языка, — ответил Лайонел.

— Это значит «до смерти и обратно». Это девиз моей семьи, и он означает любовь, честь и самопожертвование во всем для тех, кого мы называем семьей.

Брови Лайонела поднялись. — Как честь среди воров? — поддразнил он. — Что ж, возможно, наши моральные принципы не так далеки друг от друга, как ты думаешь. Я тоже пойду на все ради силы моей семьи. Когда ты присоединишься к ней, ты вскоре это поймешь.

— У меня уже есть семья.

— Да, конечно. Но ты должен быть с другими людьми твоего вида. Это естественно.

— Я Штормовой Дракон, рожденный от Волков. Я выкроил себе место в этом мире и прекрасно в него вписался. В моей крови нет ничего чистого. Я на восемьдесят процентов Волк, на десять процентов Мантикора и на десять процентов любой другой Орден, какой только можно себе представить. Только поворот судьбы сделал меня Драконом, и по милости звезд я дорожу этим даром, но это не делает меня одним из вас.

— Нет, — согласился Лайонел с тихим вздохом. — Трансформация, которая нам потребуется, чтобы сделать из тебя подходящего представителя нашей семьи, потребует времени и упорного труда, но ты умный мальчик, я уверен, что ты все поймешь.

Губы Данте оттопырились в ответ на небрежное оскорбление, а в воздухе потрескивали разряды статического электричества, отчего идеально уложенные волосы Лайонела встали дыбом.

— Подумай над моими словами, Данте, — добавил он, поворачиваясь, чтобы вернуться на вечеринку. — У каждого есть своя цена. Мы только вступаем в переговоры.

Я зашипела ему в спину, когда он пошел прочь от нас, моя рука переместилась к руке Данте, и я крепко сжала ее.

— Он очень решителен, — сказала я, когда убедилась, что он нас больше не слышит.

— Да. Не думаю, что мне будет легко убедить его передумать.

— Может быть, нет, если вы вступите в переговоры, — сказала я, перейдя на совершенно уморительный тон нашего хозяина и вызвав полуулыбку Данте. — Но, держу пари, мы могли бы убедить его, что ты ему больше не нужен…

— Как? — спросил он, заметив опасный блеск в моих глазах.

— Ну, посмотри на это мероприятие. На всех этих гостей с шикарным ужином, на претенциозную музыку, на еду, которая подается только в маленьких кубиках. Готова поспорить, что он будет не в восторге от того, что это превратится в настоящую вечеринку…

Данте фыркнул от смеха. — Ты думаешь, что если я буду доставлять ему много хлопот, он решит, что я ему не нужен?

— Попытаться не помешает, — подтолкнула я.

— Тогда пойдем, bella. Пойдем, выпьем несколько бокалов.

Я улыбнулась ему, когда мы направились обратно на вечеринку, и Данте повел меня прямо к официанту в костюме пингвина, который нес поднос с шампанским.