Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Яна тоже говорила, что надо помогать другим, – пробормотал Тори. – А как я могу кому-то помочь?
– Яна страдает теми же возрастными проблемами, что и ты, – усмехнулся Дзинтон. – В вашем возрасте кажется, что «все или ничего» – единственный подход к достижению цели, а жизнь, возложенная на алтарь, – единственная достойная цель. Нет, Тори, помогать другим – лишь один из путей, причем не самый безопасный. Бескорыстная помощь развращает. Дай голодному еды один раз – скажет спасибо, а дай два – так он, пожалуй, и скандал закатит, что кормишь невкусно и нерегулярно. Нет, помогать можно лишь тому, кого хорошо знаешь, и ровно настолько, насколько ему не повредит. Так что поменьше думай о чужом счастье.
– Не понимаю, – тряхнул головой парень. – То говоришь, что нельзя думать только о своем благополучии, то – что нельзя помогать другим. А что же делать? Какова же высокая цель?
– Для тебя? Понятия не имею, – пожал плечами Дзинтон. – Ни малейшего понятия. Твое дело – найти ее в жизни. Возможно, ты никогда ее не найдешь, такое тоже случается. Сейчас ты кипишь молодой энергией, которую не знаешь, куда девать, но с годами успокоишься, остепенишься, обустроишься, обзаведешься женой, любовницами, детьми, положением в обществе, и тебе станет все меньше и меньше хотеться что-то менять. Постепенно тебя начнет устраивать, как тикает механизм нашего мира, и ты начнешь со снисходительным презрением поглядывать на мечущихся юнцов, не знающих, куда выплеснуть избыток сил.
Тори фыркнул.
– Не веришь. А зря. Лет черед десять-пятнадцать ты мои слова еще вспомнишь. И вот чтоб такого не случилось, ты и должен найти свою цель. Цель, которая дает тебе возможность не существовать от рождения и до смерти и не рвать жилы в отчаянной попытке победить и умереть, а жить. Жить по-настоящему. И не пытайся переустраивать сегодняшний день, все равно не выйдет. Думай о том, что произойдет послезавтра.
Дзинтон хмыкнул.
– Напоследок дам еще один совет. Ну-ка, вспомни, что именно, какие эмоции ты испытывал, когда Яна публично, перед всеми, заявила, что не собирается иметь с вами ничего общего. Давай, вспоминай.
Тори озадаченно посмотрел на него.
– Ну… – медленно произнес он. – Удивление, наверное. Злость…
– Да. Но они не главное. Еще.
– Обиду?
– В точку. Обиду. Именно обида и явилась первопричиной злости и ярости. Ну разумеется – ты пытаешься для человека что-то сделать, а он, понимаешь, отбрыкивается… Тори, именно чувство обиды является самым опасным и разрушительным для благодетеля. Именно оно вызывает перерождение благородных устремлений в черную злобу на весь мир. Запомни: что бы ты ни делал для других, они не почувствуют себя ни благодарными, ни обязанными тебе. Такова особенность человеческой природы: уже оказанная помощь не стоит ни гроша. Да, встречаются исключения, но не так часто. Накрепко запомни одно простое правило: никогда не жди признания. Хочешь нести другим счастье и процветание? Валяй. Но не рассчитывай, что тебе скажут спасибо даже в случае успеха. Меняй мир, строй лучшее общество, ищи новые пути, но лишь потому, что так нужно тебе, тебе лично. Потому что именно такой мир устраивает тебя, а вовсе не ради чужого одобрения. Потому что ты делаешь то, что должно, а дальше пусть вершится судьба. Принимай благодарность, но не ожидай ее, оставайся самодостаточным. И тогда черные чувства в тебе не возникнут.
Дзинтон встал.
– Все, душеспасительная беседа окончена. Парень ты умный, часами полоскать мозги тебе незачем, а у меня дела. Добираться домой так поздно смысла нет никакого, так что переночуешь у нас. На втором этаже есть свободные комнаты, Яна покажет. Листочки, между прочим, подбери, нечего здесь мусорить. И сохрани – в старости будет весьма забавно почитать. Пока, партизан!
Он ободряюще улыбнулся, сбежал по ступенькам беседки и исчез в ночи.
Тори вздохнул и понурился. Дзинтону хорошо говорить – найди цель в жизни! А какую? Одну уже нашел, идиот. Где гарантия, что новая окажется лучше? Внезапно он почувствовал, что порывистый ночной ветер начал пробираться под куртку и трепать волосы. Похоже, пора возвращаться в дом. Невежливо, конечно, так обременять хозяев, но если уж сами настойчиво приглашают…
Радужный вихрь взметнулся в беседке, и изумленный парень обнаружил, что прямо перед ним в воздухе висит аккуратно сложенная пачка бумажных листов, а на ней восседает, беззаботно болтая ногами, давешняя фея. Она весело пискнула, помахала ему рукой, вспорхнула в воздух – пачка сунулась ему в лицо с такой скоростью, что он едва успел ее перехватить – и улетела. Светящийся шар под потолком замерцал и начал медленно угасать. Определенно, это намек. Тори покачал головой. Нет, точно, для одного дня на его голову свалилось слишком много. Он зевнул, взял досье под мышку и вышел из беседки. Окна старого отеля тепло и приглашающе светились, и он пошел к ним по хорошо заметной в темноте тропинке. Надо выспаться. Завтра он насядет на Яну и потребует от нее объяснений. И светящихся тропинок, и феи, и прочей мистики, которая водится в тамошних окрестностях.
А еще завтра он обязательно найдет Дзири и помирится с ней. И она наверняка его простит, он точно уверен.
10.15.849, златодень. Крестоцин
– Биката, я не понимаю. Что такое «свобода воли»?
Калайя сидела на стуле в лучшей манере благовоспитанной молодой девушки: спина прямая, как палка, ладони лежат на бедрах, колени плотно сжаты. Только ее широко распахнутые глаза не были опущены долу, как полагается, а внимательно смотрели в лицо Бикаты. Инженер в позе лотоса устроился на кровати.
– Свобода воли… – медленно произнес он. – Свобода воли, Калайя, означает, что твои действия не полностью определяются заложенной программой. Или нет, не так. Свобода – возможность самостоятельно выбрать способ решения некоторой проблемы. Или когда ты можешь самостоятельно выбрать одно из несколько равноценных действий.
Калайя подумала несколько секунд.
– Биката, мои алгоритмы действий предусматривают разрешение конфликтов типа «разнонаправленные векторы». Если я не могу
