Разделяя, пусть и не полностью, опасения сенаторов, Ирсанов предположил:

— Даже в лучшем случае часть землян потребует дружить с Пас-Лидосом. Другие станут на сторону Зунга. Общество будет расколото.

— Больше того! — фыркнул Бентуров.

Марат недоуменно поглядел на гостей. Флоренцев поспешил объяснить:

— Мы не способны решить, что будет благом для Земли. Оставаться под сапогом аркхов и гунадов — ужасно, это грозит вырождением человеческой расы. Но выступить против Пас-Лидоса на стороне восставших — нонсенс. Земля не способна участвовать в галактической войне!

Даже непримиримые не могли выйти за рамки узкого земного кругозора. Им хотелось, чтобы кто-то сделал за них грязную работу и, как официант в шикарном ресторане, разложил на подносе все блага: свободу, высокие технологии, мощное оружие, новые миры для колонизации. Главное, чтобы их благополучию ничего не угрожало…

Марат посоветовал раздраженно:

— А вы решайте, пока не поздно. Если решать придется мне, я ведь и ошибиться могу.

Помрачнев, Грайс отстраненно проговорил:

— Мы все способны ошибаться, но в данном случае цена ошибки будет невыносимой. Трудно решиться на войну и мятеж, но глупо отсиживаться под пальмами своего островка в надежде, что большие державы перемолотят друг друга, а к нашему берегу волны прибьют корабль с сокровищами… — Сенатор вздохнул. — Народ обозлен, измучен коррупцией, нищетой, бездарностью правителей и оппозиции. Движение «Поможем Освободителю» — лишь первый цветочек. Если Зунг Бассар, вернувшись, позовет на войну и даст нормальное оружие, в его армию запишутся десять, двадцать, тридцать миллионов. Эта орда вдребезги разнесет полгалактики!

Бентуров сказал негромко и примирительно, словно хотел успокоить сенатора:

— Участие в справедливой войне облагораживает нацию.

«Так это в справедливой, — подумал Ирсанов. — Да и то лишь в случае, когда участники войны понимают ее справедливый характер. Способны ли наши люмпены прочувствовать высокий смысл борьбы за правое дело? Для миллионов обитателей социального низа война станет отдушиной, в которую можно выплеснуть накопленную злобу. И мы, подобно орде киллер-панков, пойдем от звезды к звезде, сея смерть и разрушение».

Ближе к вечеру позвонила Лодда, ошеломившая новостью: досрочно завершена трасса, соединившая Солнечную систему с Альфой Центавра, и портал уже выведен в трехмерное пространство, но не желает работать.

— Вы были чрезмерно подозрительны, — возмущенно заявила гунадская дама. — Робот-прокладчик объявил, что канал будет завершен лишь в присутствии некоего Марата Ирсанова.

— Это еще зачем? — забрюзжал Марат. — Я вполне мог бы посмотреть церемонию по видео, не выходя из дома.

— Придется лететь, — мрачно заявила Лодда. — Вы сами, еще до стирания памяти, вложили в робота подобную программу. Наверное, боялись, что мы захотим вас обмануть.

— Вполне могли захотеть…

Криво улыбаясь, она поведала, что Намнуну слишком мелкая фирма, чтобы нарушать обязательства. Раз договор с Ирсановым подписан, человеку нечего бояться.

Час спустя нагрянули новые гости. Марат без труда узнал молоденького Венсана Шаброля. Лицо второго посетителя тоже казалось знакомым, но пришлось напрячь память, прежде чем Ирсанов вспомнил: это был Лоуренс Эберт, которого церковь собиралась проклясть как лжепророка.

— Мы разобрались в ваших записях! — сияя, словно только что лишился девственности, воскликнул Шаброль. — Это гениально просто! Все мы — толпа кретинов, если сами не смогли додуматься…

Наперебой они принялись объяснять идиотские постулаты, в которых упоминались трансцендентная координата и зыбкое состояние материи. Подобный бред Ирсанов уже читал в собственных записях, но не мог принять всерьез эту безумную профанацию науки. Впрочем, не желая обидеть горевших энтузиазмом коллег, он сказал миролюбиво:

— Поздравляю. Очень интересные результаты. Жаль, что я не способен понять, о чем вы говорите.

Молодежь растерянно стала показывать, как новая теория объясняет явления, ставившие в тупик прежнюю физику. Невероятным образом зыбкость и трансцендентность описывали суть эффекта Ирсанова-Ирсанова. Выкладки занимали всего две странички, и Марат раздраженно понял: не обошлось без подтасовок.

Его попросили стать соавтором статьи в Physical Review, но Марат решительно отказался. Он не желал участвовать в столь откровенном и постыдном фарсе.

На другой день Ирсановых всей семьей отвезли в новый портал. Тысячелетие с четвертью назад это сооружение построили инженеры цивилизаций Муодиндо и Хортезе, поэтому оно мало отличалось от порталов Чауц и Нифбезил Цилонк.

По случаю открытия новой сети межзвездных трасс прибыли почетные гости, включая спикера Конгресса, министров, крупных коммерсантов. Со стороны Намнуну церемонию почтил присутствием старый приятель Знал Фо-Чеко, перед которым остальные гунады бегали на задних лапках, помахивая хвостиками.

— Вот он, шантажист, — добродушно приветствовал Марата вице-президент Намнуну. — Боялся, что без тебя обойдемся?

— Наверное. Не помню.

Посетовав на подозрительность варваров, Зиаф показал на разноцветную тушу робота, стоявшего в Центре главного зала.

— Иди и побеседуй с ним, — потребовал гунад. — Без твоего присутствия тупая машина отказывается открыть проход.

Кажется, Веронике сильно хотелось остановить его, но при таком количестве важных персон жена не решилась устроить сцену. Марат неторопливо подошел к комку наномассы, который лежал на палубе, похожий на большой, выше человеческого роста, мешок с картошкой. С расстояния двух шагов робот обратился телепатическими фразами:

— Я узнал тебя, Марат Ирсанов. Прими сообщение.

— От кого? — растерянно спросил Марат.

— От тебя самого. Подойди вплотную.

Он сделал еще один осторожный шаг, и наномасса выбросила длинные гибкие щупальца. Ирсанов отшатнулся, когда протянулись манипуляторы, но нанотехнические лапы молниеносно развернулись в полушария модулятора сознания, охватив голову Марата. По нервам хлестнули острые уколы. Это не было похоже на стирание памяти, и робот подтвердил его догадку, громко сообщив:

— Психоматрица записана.

Мир словно изменился. Марат весьма смутно представлял, почему он оказался в этом месте. Зато появились — вернее, вернулись совсем другие воспоминания. Сбросив с головы модулятор, он, пошатываясь, направился к остальным зрителям.

Догадливый Зиаф сочувственно сказал:

— Они все-таки достали вас даже здесь. Не переживайте — вы потеряли совсем немного.

«Придурок! Решил, что модулятор затер мне остатки памяти…» Марат промолчал, вживаясь в новые впечатления. Не без труда продержавшись до конца церемонии, он проводил космолеты разведчиков и потребовал отвезти его домой.