Пол провел день в студии вместе с Джорджем и Джеки Ломаксом, работая над следующим синглом Ломакса после на удивление провального «Sour Milk Sea». Когда поздно ночью сессия закончилась, он не вернулся на Кавендиш-авеню, а направился в Челси, чтобы появиться на пороге своей давней тайной подружки Мэгги Макгиверн — это была их первая встреча с момента приезда Линды.

«Не было ни машины, ни такси, так что, наверное, он дошел пешком, — вспоминает Мэгги. — Он был растрепан, небрит и в ужасном состоянии — не мог даже говорить, просто прижался ко мне. Я пытался спросить, что случилось, но не могла шуметь, потому что у меня гостил мой брат-подросток и он как раз спал в той же комнате. Примерно через час он просто взял и ушел. Я посмотрела в окно, увидела, как он идет по улице, и почему-то поняла, что больше никогда его не увижу».

Картины происходившего на следующий день снаружи Мэрилебонского бюро регистрации в Лондоне последний раз можно было наблюдать лишь во время пика битломании. Проливной дождь оказался уместным антуражем для сотен девушек, которые выплакивали свое горе так, как будто потеряли близкого человека — точнее сказать, оказались им отвергнутыми. Фоторепортеры прохаживались вокруг, ловя в кадр самых щедрых на слезы и призывая неплаксивых: «Давайте, плачьте! Попадете в газету».

Пол, в темном костюме, розовой рубашке и желтом галстуке, выглядел на удивление юным на фоне Линды, которая была одета в приталенное пальто цвета яичного желтка и, как видно из некоторых кадров, поглаживала сидящего у нее на руках полосатого котенка. Невеста была на пятом месяце беременности (факт, уже известный пикетчицам на Кавендиш-авеню из доставляемых на дом аптечных заказов). Шестилетняя Хэзер сопровождала ее в качестве подружки невесты.

Остальные Beatles отсутствовали, как, впрочем, и Пол на всех их предшествующих свадьбах. Ринго снимался в «Волшебном христианине» с Питером Селлерсом, а Джон повез Йоко знакомиться с тетей Мими. Джордж работал в студии, но обещал прийти с Патти на последующий прием. Отсутствие их всех «не казалось чем-то важным, — вспоминал потом Пол. — Главное, что там были мы».

Питер Браун и Мэл Эванс выступали в качестве свидетелей, а шафером был Майк Маккартни, которому пришлось примчаться на поезде с Севера, где он гастролировал со Scaffold. По дороге поезд Майка столкнулся с какими-то проблемами, и он прибыл на близлежащий вокзал Юстон с часовым опозданием, думая, что уже все пропустил, однако оказалось, что Пол уговорил дождаться его. «Все церемонию мы без конца хихикали, — вспоминал потом его старший брат. — Все эти речи, „обеты“… Линда едва держалась, чтоб не расхохотаться».

Далее последовала (абсолютно серьезная) служба в приходской церкви Сент-Джонс-Вуда, неподалеку от поля для крикета Лордз, и еще одна фотосессия на Кавендиш-авеню, где Пол исполнил древний ритуал и перенес невесту через порог. Затем друзей и приятелей-музыкантов пригласили подъехать на Пиккадилли, на прием в отеле «Ритц». Харрисоны прибыли поздно, сразу после полицейской облавы в их доме, в ходе которого собака-ищейка по имени Йоги (в честь мультипликационного медведя, а не индийского мистика) обнаружила 57 грамм каннабиса.

В «Ритце» у новобрачных взяли интервью журналисты Independent Television News. Пол, как обычно, отработал на камеру с блеском, отвечая на банальные вопросы с искренней вежливостью и между делом играя с Хэзер, чтобы та не чувствовала себя брошенной. Линда же не приложила почти никаких усилий, чтобы завоевать несколько миллионов зрителей, которые впервые могли ее увидеть и услышать только теперь:

Когда вечером они вернулись домой, у ворот на Кавендиш-авеню по-прежнему стояла большая толпа и настроение у нее теперь было явно куда более злобное. Линду приветствовали осуждающим воем, оскорблениями и плевками, и после того как через почтовый ящик во двор бросили подожженную газету, пришлось вызвать полицию. Пол вышел к воротам, чтобы воззвать к разуму: тактика, которая всегда срабатывала в прошлом, но сейчас оказалась вопиюще неэффективной. «Послушайте, девушки, — почти умолял он, — ну ведь когда-то же мне пришлось бы жениться». Как результат, родилась утешительная выдумка про то, что по той или иной причине Пол сделал это против своей воли.

Мэгги Макгиверн впервые узнала о свадьбе из уличной новостной расклейки на Кингс-роуд в Челси. В шоке она добралась до Чейн-уок, 48, где Марианна Фейтфул, у которой она работала няней, теперь жила с Миком Джаггером. «Когда я ей сказала, Марианна не могла поверить, а когда об этом услышал Мик, он только переспросил: „Что-о-о?“ Он рассказал, что в 1965 году у него была с Линдой небольшая интрижка во время великого нью-йоркского блэкаута».

На фоне усиления негативных упоминаний его жены в прессе Пол, будучи мастером пиара, решил лично позаботиться о том, чтобы обратить на нее более благосклонное внимание. По его просьбе Дерек Тейлор договорился, чтобы у Линды взял интервью любимый поп-корреспондент Beatles — Дон Шорт из Daily Mirror. Хотя вопросы Шорта к Линде были до невозможности дружелюбными, ее застенчивость и скованность бросались в глаза. Она сказала, что дает это интервью, только чтобы опровергнуть слух, который преследует ее с Нью-Йорка (и недавно был напечатан Times под видом факта), а именно — что она принадлежит к роду «кодаковских» Истманов. «Не представляю, как возникла эта ошибка — если только из-за имени и из-за того, что я занимаюсь фотографией». Но теперь вряд ли это имело значение: ее новая фамилия была куда более знаменитой, чем любой американский бренд, кроме разве что «Кока-Колы».

Отец Пола еще не познакомился с Линдой, однако сделать это на свадьбе он не смог. В последние годы Джим Маккартни все больше мучался от артрита, и состояние его теперь было настолько серьезным, что путешествие с Северо-Запада в Лондон было бы для него слишком тяжелым испытанием. Поэтому Пол сам отвез Линду и Хэзер погостить в чеширском доме Джима и его жены Энджи перед тем, как улететь справлять трехнедельный медовый месяц в Америку.

На самом деле у Джима было две формы болезни: остеоартроз и ревматоидный артрит, от которых главным образом страдали его колени и лодыжки и не помогало ни одно из множества перепробованных средств, от кальция до золота. Учитывая его нынешнее полуинвалидное состояние, «Рембрандт», обожаемый дом в Хесуолле, купленный ему Полом, теперь оказался полон неудобств, главным из которых была длинная лестница из гостиной наверх к спальням. Поскольку у нее было слишком много поворотов, чтобы оборудовать обычный лестничный подъемник, Пол предложил установить снаружи дома гостиничного типа лифт производства фирмы Otis. Однако Джим и слышать не хотел о таких расходах и попросту перенес свою с Энджи спальню на первый этаж.