class="empty-line"/>

Стук в дверь.

(Настороженно.) Кто там?

Серафима (за дверью). Это я.

Хлудов открывает.

Можно войти? Простите.

Хлудов. Пожалуйста.

Серафима. Вы одни? А с кем же вы разговаривали?

Хлудов. Ни с кем, вам послышалось. А впрочем, у меня есть манера разговаривать с самим собой. Надеюсь, что она никому не мешает, а?

Серафима. Роман Валерианович, вы тяжко больны. (Пауза.) Роман Валерианович, вы слышите, вы тяжко больны. Два месяца я живу за стеной и слышу бормотание. В такие ночи я сама не сплю. А теперь уже и днем?

Хлудов. Я вам достану другую комнату, а? Я часы продал, есть деньги. Но только в этом же доме, чтобы вы были под моим надзором.

Серафима. Роман Валерианович, я очень благодарна вам за то, что вы спасли меня от беды, но больше я не в силах вас обременять, и поверьте, что я сижу здесь только из-за того, что боюсь вас оставить. В таком состоянии вы не можете быть одни.

Хлудов. Покорнейше вас благодарю, мне няньки не нужны.

Серафима. Не раздражайтесь. Вы этим причиняете вред только самому себе.

Хлудов. Вред, а? Верно. Я больше никому не могу причинить вреда. Хотя и очень желал бы. А помните ставку, а? Хлудов — зверюга, Хлудов — шакал?

Серафима. Не вспоминайте.

Хлудов. Да, в самом деле. Помяни, помяни... А мы не будем вспоминать.

Пауза.

Серафима. Роман Валерианович, я несчастна.

Хлудов. Сочувствую.

Серафима (заплакав). Голубков погиб в Париже, погиб, погиб!

Хлудов. Прошу прекратить истерику! Кто погиб, а? У вас есть сведения?

Серафима. Ни строчки, ни телеграммы. Вот сейчас гляжу на солнце и сразу поняла — погиб! Я сумасшедшая! Зачем я его отпустила?

Хлудов. Ведите себя поспокойнее.

Серафима. Роман Валерианович, исполните последнюю мою просьбу.

Хлудов. Слушаю. Какую?

Серафима. Дайте мне денег в последний раз!

Хлудов. На что?

Серафима. Я еду в Париж его искать.

Хлудов. Не дам.

Серафима (став на колени). Я одинокая, несчастная, погибшая женщина, у меня нет никого в мире. Дайте мне денег.

Хлудов. Не дам.

Серафима. Так будьте вы прокляты с вашими деньгами! Не нужно мне! Не нужно! Вот как стою, в чем есть, сегодня же бегу от вас! Будьте спокойны, будут деньги! Завтра будут! И поеду, и найду его, хотя бы мертвого найду!

Хлудов. Нет, вы не поедете.

Серафима. Каким это способом вы удержите меня?

Хлудов. Любым способом, не беспокойтесь, я не Голубков, а?

Серафима. Да что же это такое? Я во власти сумасшедшего? Какое вы имеете право держать меня? Вы — больной! Насилие! Надо мной насилие! Я потеряла Голубкова!

Пауза.

Роман Валерианович, сколько же времени мы будем так сидеть?

Хлудов. Столько, сколько сказано. Сказано — задержи, я и держу. А вот приедет Голубков, клубочек размотается... Хороший человек, а?

Серафима. А я одна...

Хлудов. Ну вот вы и замуж за него выходите, он хороший человек, хороший, хороший.

Серафима (плача). Пожалейте меня, пожалуйста, я...

Хлудов. Вы подите в саду погуляйте, а то вы мне мешаете.

Серафима. Что такое, что же это такое?

Стук. Серафима бросается открывать.

Хлудов (удерживая). Будьте любезны, я сам. А то разные бывают люди. Кто там? Ки э ла?

Голос смутно за дверью.

(Оборачиваясь к Серафиме.) Все вы ненормальные. (Открывает дверь.)

Входит Чарнота и Голубков. Оба одеты одинаково в приличные костюмы, в руках у Чарноты чемоданчик.

Серафима. Сережа! (Плача, обнимает его.) Сережа! Что ж ты ни слова, ни слова о себе не дал знать?

Голубков. Я три телеграммы послал тебе, три!

Чарнота. Не получили? Вот город, ох!

Серафима. Я думала, что вы погибли. Все ночи сижу, смотрю на огни и вижу, как вы босые, оборванные ходите по Парижу. Никуда не пущу! Никуда!

Голубков. Никуда, никуда! Сима, никуда, не плачь!

Серафима. Ты видел его?

Голубков. Видел, видел, Сима. Видел в последний раз в жизни, а ты никогда не увидишь, так что не думай больше о нем. Просто забудь. Все совершенно хорошо и в порядке. Спасибо тебе, Роман Валерианович.

Хлудов. Пожалуйста. (Пауза.) Надеюсь, поездка ваша увенчалась успехом, а?

Чарнота. Увенчалась, натурально.

Серафима (Голубкову). Ты взял у него деньги?

Голубков. Нет.

Чарнота. Не беспокойся, это я у него взял.

Серафима. Этого не может быть.

Чарнота. Ну как не может быть, когда они здесь, в чемодане. Чарнота не нищий больше. Голубков, пожалуйте сюда! (Отводит Голубкова в сторону, отсчитывает деньги, дает Голубкову, бормочет.) Семь тысяч...

Серафима. Что это за деньги?

Голубков. Сима, я потом тебе все расскажу.

Чарнота. Праведные деньги, не беспокойтесь. (Хлудову.) Роман, тебе нужно? Могу дать взаймы.

Хлудов. Нет, спасибо, у меня есть.

Чарнота. Как угодно.

Пауза.

Хлудов. Так вот, господа, мне кажется, что теперь... (Оборачивается.) А?.. Да... Голубков, я свободен?

Голубков. Спасибо, Роман Валерианович. Мы немедленно уезжаем. Больше я тебя ничем не обременю.

Хлудов. Куда?

Серафима (Голубкову). Сережа, я умоляю тебя, может быть, каким-нибудь чудом опять на Караванную...

Чарнота. Этот чудный план уже обсуждался в трюме. Там уж вас ждут, на Караванной... Большевики прямо волнуются от нетерпения, когда это Симочка приедет?

Голубков. Сима, это немыслимо, уедем навеки во Францию.

Серафима. Изгои мы.

Голубков. Изгои. И клянусь, Роман Валерианович, я голову себе сдавлю вот так руками, чтобы забыть свой путь!

Серафима. Ты не волнуйся, не волнуйся, мы все забудем.

Голубков. Бритая голова, лагерь... Девять очков... луна, мороз!..

Хлудов. Хлудов — зверюга, Хлудов шакал!..

Серафима. Зачем, зачем, Роман Валерианович, вы это опять вспоминаете? Вы опять...

Голубков. Итак, Сима, едем! Прощайся, я больше не могу видеть Константинополя!

Серафима. Только одно слово! Пусть мне скажут, куда он денется? (Указывает на Хлудова.) Господа, он болен!

Хлудов. Убедительно прошу вас не беспокоиться. Я уезжаю в санаторий в Германию, и будьте уверены, что я скоро выздоровлю. Впрочем, и сейчас я чувствую себя превосходно.

Серафима. Вы поправитесь?

Хлудов. Я поправлюсь, я поправлюсь.

Голубков. Прощай, Роман Валерианович.

Серафима. Прощайте. Мы будем о вас думать и вас вспоминать.

Хлудов. Нет, нет, ни в коем случае не делайте этого.

Голубков. Да, Роман Валерианович, медальон! Спасибо!

Хлудов (Серафиме). Прошу вас взять его на память.

Серафима. Нет, Роман Валерианович, я не могу. Что вы, что вы? Дорогая вещь...

Хлудов. Возьмите.

Серафима (берет медальон). Прощайте.

Голубков. Проклятый, душный город!

Уходит с Серафимой.

Хлудов (закрывает за ними дверь). Ну-с, а ты куда?

Чарнота. Мы люди маленькие.