что-то чувствую в заднем кармане брюк. В замешательстве лезу в карман и достаю Зимний кристалл. Внутри что-то сжимается, когда я кручу его в пальцах, камень блестит в мягком утреннем свете.

Покачав головой, я сжимаю кристалл в кулаке. Только сейчас я понимаю, что мой срок в качестве Хранительницы Зимы закончился. Я завершила зиму и тем самым выполнила свою задачу. Внутри меня зарождается мысль, которую раньше я даже не смела себе позволить.

Впервые в жизни я свободна.

Первый бал

Год спустя

Я хмурюсь все сильнее, когда поворачиваюсь и рассматриваю свою спину в зеркале. Когда я выбирала это платье несколько недель назад, я была от него в полном восторге. Я нашла его в небольшом комиссионном магазинчике во Франции и сразу же влюбилась. На нем нет этикетки, и оно вряд ли стоило мне больше десяти евро. На подоле торчит несколько ниток, которые я так или иначе пропустила. Вероятно, шов продержится всего лишь вечер, если вообще продержится. Нежная ткань платья глубокого сосново-зеленого цвета слегка переливается на свету при движении. Юбка с аккуратными складками доходит мне до щиколоток, так что вы можете видеть простые белые туфли, которые я купила специально к нему. Поверх зеленой юбки – тонкий слой прозрачного шифона с вышитыми на нем крупными льдисто-голубыми листьями и цветами. Лиф платья не отличается выразительностью, с простыми бретельками-спагетти и круглым вырезом.

Я понятия не имею, для какого случая было сшито это платье. Вполне возможно, что это был костюм или что-то в этом роде. Но когда я увидела его в маленьком магазинчике, мне сразу вспомнилась осень – насыщенный зеленый цвет, напоминающий о лесе и природе. Синий цвет вышивки, с другой стороны, таил в себе нечто ледяное, зимнее. Так что это платье – идеальное сочетание двух сезонов, из которых я родом.

Снова медленно поворачиваюсь и рассматриваю себя со всех сторон. Неизбежно вспоминается последний раз, когда я была гостьей Весеннего Двора. Тогда я стояла в другой комнате и была одета в другое платье – оно было дороже, чем это, оно было явно более вычурным, и с ним было связано больше ожиданий и страхов. Я помню, как мое сердце билось в два раза быстрее от нервозности и беспокойства, что мои ладони становились влажными от одной только мысли о том, чтобы надеть его на Весенний бал. Тогда я была Хранительницей Зимы. Я не просила об этой задаче и, главное, не хотела выполнять.

Сегодня все изменилось. Я больше не Хранительница, я здесь не для того, чтобы отпустить зиму. Я все еще нервничаю, но на этот раз по другим причинам.

Заканчиваю со своими узорами, призывая трепещущие нервы успокоиться. Это платье прекрасно – моя неуверенность проистекает лишь из того факта, что я никогда не была любительницей сезонных балов. Возможно, еще и потому, что на последнем балу меня обманули и обокрали, чем спровоцировали тот проклятый апокалипсис.

Но все это было давно. Почти год назад, если быть точной. Почти ничего не осталось от катастроф, разрушений и страданий, которые развязала по всему миру затянувшаяся зима. Кое-где по-прежнему необходимы работы по очистке, и люди до сих пор ломают голову над коротким, но впечатляющим ледниковым периодом, обрушившимся на землю. Но природа восстановилась, и есть надежда, что она более-менее плавно вновь вставит Ванитас, пятый сезон, в круговорот времен года.

Задумчиво поглаживаю тонкую золотую цепочку на шее. Кево купил украшение после того, как я слишком долго смотрела на него на еженедельном рынке в Чехии. После финальной битвы в Лиллестреме потребовалось некоторое время, чтобы в нашу жизнь вернулось нечто вроде повседневности. Но как только Кево полностью выздоровел и мы обрели уверенность, что сезонные семьи не собираются начинать новую войну, мы с Кево уехали. Мы купили микроавтобус и поехали по выздоравливающему миру – Франции, Италии, Чехии, Германии, Ирландии… Мы даже смотрели на северное сияние и целовались под Эйфелевой башней. Мы занимались обычными делами, как будто были обычной парой в обычном отпуске.

Когда я снова смотрю в зеркало, то понимаю, что на моих губах играет довольно глупая улыбка. Будь моя воля, мы с Кево и не возвращались бы. Мы бы просто навсегда взяли и отвернулись от всего мира времен года. Но это было бы трусостью. Окончание войны и появление Ванитас не только устранили наши проблемы. Мы все знали, что после битвы в Лиллестреме предстоит много работы, но уже через неделю я почувствовала себя опустошенной. Семьи четырех сезонов удивительно быстро смирились с тем фактом, что теперь Ванитас является частью цикла. Но это не значит, что мы все сразу сели за один стол и подружились. Или что так и будет. Соперничество между Домами по-прежнему свирепствует, и временами мне кажется, что они вообще не хотят мириться. Потребовалось почти три месяца, чтобы убедить лето и осень в том, что возвращение к первоначальному графику – лучшее решение. Соответственно, Ванитас начинается в середине февраля, весна в апреле, лето в июле, осень в сентябре, зима в декабре. Чтобы прийти к этому, потребовался не только простой расчет, но и бесчисленные обсуждения.

Энергично отбрасываю эти мысли, беру губную помаду и наношу на губы темно-красный цвет, затем надеваю изящную маску – единственную часть моего наряда, которую я для такого случая сшила собственноручно. Подобно той, что я носила в прошлый раз, она изготовлена из тонкого белого кружева и закрывает только область вокруг глаз. Затем я отступаю от зеркала и смотрю на всю работу. Я выгляжу прекрасно – месяц назад я остригла волосы, чтобы они ниспадали чуть выше плеч мягкими локонами. Мои щеки пылают от волнения, а глаза блестят. Еще одно существенное отличие сегодняшнего Весеннего бала оттого Весеннего бала, что проходил почти год назад, – я выгляжу счастливой. Нет больше испуганной, зашуганной девушки, отчаянно ожидающей инструкций от дедушки.

Беру в руки маленький белый клатч и выхожу из комнаты, стараясь не споткнуться на каблуках. Мысленно проклинаю себя за то, что купила эти туфли. В прошлый раз у меня плохо выходило ходить на каблуках. Развитие по-настоящему крутых магических сил и предотвращение конца света, очевидно, ничего в этом не изменили.

Чем ближе я подхожу к лестнице, тем больше нервничаю. Что, впрочем, не имеет ничего общего ни с балом, ни с моими туфлями, ни с платьем. Нет, причина моего волнения – человек, ожидающий меня в вестибюле. Я замечаю Кево, и, как каждый раз, когда я его