В три часа ночи я вывалился в коридор и заплетающейся походкой двинулся по направлению к своей каюте, изредка хватаясь за стены — почему-то мне казалось, что палуба под ногами шатается. Впрочем, учитывая количество выпитого, объяснить это не составляло для меня особого труда — ром «Старый Капитан» сделал свое дело. Я уже остановился и стал подумывать, не вернуться ли мне в кают-компанию, где я мог бы поделиться этой теорией с друзьями и логически ее завершить, как вдруг мне показалось, что в коридоре есть еще кто-то, помимо меня.

Тусклое пятно в свете фонаря, висевшего под потолком, не рассеивало тьму, и тени в углах гипнотически шевелились. Одна из них, прижимаясь к стене, вдруг стала приближаться, постепенно приняв очертания человека.

— Олег?.. — неуверенно позвал я, а вернее — хотел позвать, ибо язык отказался мне повиноваться, и я произнес только жалкое: «О…» Призрак подобрался ко мне вплотную, ухмыльнулся, и я с ужасом узнал Пашкино лицо. Подняв руку, я попятился и растянулся на полу, треснувшись затылком. В глазах заплясали звездочки, и я потерял сознание.

По-прежнему Витя. Похмельное пробуждение. Миражи вчерашнего дня. Изгоняющий дьявола. Друзья всегда возвращаются.

— Витька! Витька-а! Да проснись же, идиот! Вставай!

— М-мм…

— Витька, черт тебя дери! Вставай, говорю!

Знакомый голос Командора настойчиво звал меня из похмельного небытия в мир холодного утреннего ветра, изжоги и раскалывающейся головы.

— Рота, подъем! — потеряв всякое терпение, рявкнул мне в ухо Игорь. — Опоздаешь к первой паре!!!

— Я… знаю… почему в Средней Азии такая высокая детская смертность, — неожиданно для самого себя объявил я и повернулся на другой бок.

Игорь озадаченно умолк, переваривая это высказывание, и на некоторое время оставил меня в покое. Затем снова принялся тормошить.

— Да вставай же! Как мы тут очутились? Ты что-нибудь помнишь? А?

— Я? Конечно помню… — проснувшись окончательно, я сел и продрал глаза. — А… где это мы?

— На складе, разрази меня гром! И дверь заперта!

В иллюминатор лился серый утренний свет. Рядом со мной, разлегшись цугом на мешках с мукой, сладко похрапывали Коля с Олегом. Я торопливо ощупал себя и поморщился, обнаружив громадную шишку на затылке. Тотчас же в мозгу молнией блеснуло воспоминание о вчерашнем.

Пашка!!!

Я ошалело уставился на Игоря.

— Я вчера… — запинаясь, начал я, — в трюме…

Игорь удовлетворенно кивнул:

— Вспомнил, стало быть… Значит, я еще не совсем сошел с ума. Ты тоже ИХ видел?

— Кого? — на всякий случай притворяясь дурачком, хитро спросил я.

— Не притворяйся дурачком, — сердито буркнул Игорь и покосился на запертую дверь. — Разумеется, Димку и Пашку.

Мы вздрогнули — из коридора вдруг послышались шаги.

— Эй, вы живы там? — спросил знакомый Пашкин голос.

— Чур меня! — подпрыгнул Игорь и повернулся ко мне. — Демоны! Ты помнишь какую-нибудь молитву?

— Какую-нибудь… чего? — опешил я.

— Ну молитву же! Отче наш, иже еси на этом… как его…

— Би-би-си, — подсказал я и еле увернулся от командорского подзатыльника. Тем не менее подсказка сработала.

— О! Небеси! — вскричал Игорь. — Да святится имя твое, да приедет царствие твое… Гм! Да приедет… как там дальше?

— Да пребудет с нами хлеб наш насущный, — брякнул я.

— …хлеб насущный… — эхом подхватил Командор (а надо вам сказать, что Хозяин еще во время учебы отличался умением удивительно точно и быстро реагировать на подсказки).

— Dum spiritus sanktos deus est! — с разгону выдал я. Я уже давно все понял, и теперь шутки ради перешел на католическую латынь, благо, дипломированному биологу просто грех ее не знать. Пашка за дверью удивленно умолк. Вдохновленный этим обстоятельством, Игорь мгновенно подхватил молитву вслед за мной. Я же ликовал в душе — живы! Они живы!

— …деус…

— Santa Claro, ora pro nobis. Mea culpa.

—..кульпа моя… — соловьем заливался Игорь.

Мною овладело вдохновение.

— Uam profundus est imus maximus oceanus indicus! — запел я.

— …индикус…

— Нетус богус, кроме Кру-Крус…

— …Кру-Крус… — машинально повторил Хозяин.

— И капитанус Гуреус — пророкус. Его-с, — закончил я.

— …и капитанус Гуреус… Что?! — Игорь наконец понял, что его дурачат, и рассвирепел. — Вы что, сговорились, что ли? Что все это значит?!

С хохотом обороняясь, я оказался загнанным в угол, и неизвестно еще, чем бы все это кончилось, не распахнись в этот момент дверь и не возникни на пороге Пашка, живой и невредимый. Игорь в сопровождении Коли и Олега спешно отступил назад.

— Это, как его… — сказал боцман. — Доброе утро, Капитан. Ждем вас на палубе.

— Жив, чертяка! — завопил я, бросился к Пашке, обхватил его и оторвал от пола. — А Димка где?

— Э! Поосторожнее! — забеспокоился тот. — Я же поел! Я же под… А!

Споткнувшись, я потерял равновесие, и мы оба, взметнув мучное облако, рухнули на груду мешков.

— Уф! — Пашка встал и отряхнулся. — Дурак ты, Витька, и шутки у тебя дурацкие.

— Так ты живой! — воскликнул Игорь и рванулся пощупать.

— Да живой, живой, — поспешно отстранился тот. — Если бы вы вчера не напились до поросячьего визга, то вообще все хорошо было бы… Пошли наверх, а то мы с парусами не справляемся.

— С какими парусами? — не понял Игорь.

— С парусными парусами! Мы уже сутки как в пути. Шторм идет, Капитан.

— Ах вот как… — Игорь помрачнел и вдруг встрепенулся. — Что? Капитан? Так, значит, вражде конец?

— Об чем речь!

Игорь растрогался чуть ли не до слез.

— Друзья… Хлопцы! Да я… Для вас… такой борщ сварю — языки оближете! А ну, все на палубу!

Корабль ощутимо покачивало — волны уже достигли полутораметровой высоты. Ветер крепчал, и снасти покрылись корочкой льда. Ощутимо похолодало. Дима, облаченный в свитер, ватные штаны, оленью парку и тяжелый дождевик, приветливо помахал рукой из-за штурвала.

— Я уж думал, Пашка вас не добудится, — с облегчением сказал он. — Жду ваших распоряжений, Капитан!

Игорь огляделся.

— Где мы? — спросил он.

— Сорок шестая параллель, Капитан!

— Ого! Гм… Курс?

— Зюйд, Капитан!

Игорь потряс головой.

— Боже, неужели это не сон? Все живы, здоровы и снова в пути? Это не может быть реальностью! Ущипните меня… Ай!!!