— Мы все породили поколения дочерей и с ними — опять-таки дочерей. Если рождались дети мужского пола, они были обречены на смерть, и эксперимент начинался сначала. Иногда это было просто делом случая. Я стал таким же, как и Моргант, после того как однажды узнал о такой возможности. Я порождал и убивал. Десятки раз в каждом поколении, и я стал бессмертным, так же, как Моргант, так же, как Нестор.

— Пока вы не разбили цепь.

— Да, с Шарлотой. Сильветта первая из моих дочерей, которая родилась не от инцеста, и мать которой не была моей дочерью. Я хочу быть честен с тобой, Аура, твоей сестре я уже давно признался в этом: я соблазнил Шарлоту, чтобы унизить Нестора. На протяжении столетий мы с Моргантом искали его, и когда, наконец, нашли, он был главой семьи, владельцем замка. Раньше сказали бы, благородный дворянин. Нас охватила черная зависть. Мы сами были монахами, рыцарями-тамплиерами, пусть даже и отошедшими от веры, и всегда считали, что только под покровом ордена, в одиноких монастырях и отдаленных обителях, вдали от шума мирской суеты, в атмосфере полной таинственности, бедности и учении мы могли воплощать в жизнь наши намерения. У нас были наши дочери, но никогда не было семьи, уюта, гармонии. И затем мы снова свиделись с Нестором, и образ его жизни наглядно опроверг все, во что мы верили. Он не терял времени, подаренного ему эликсиром. Он владел богатствами, несметными богатствами, был светским человеком, вхожим в высшее общество, сердцеедом. Все его любили, мужчины и женщины, — Лисандр рассмеялся с горькой издевкой. — Нестор прожил столетия, прежде чем приобрел все это, и нашел способ представать в каждом поколении новой личностью, не теряя при этом своего имущества. Не нищий отшельник, как Моргант и я, прожигатель жизни, кутила, весельчак, личность, гений.

Лисандр сделал паузу и взглянул на Сильветту. Она робкой улыбкой поддержала его. Тогда он продолжил:

— Да, Аура, — сказал он, — при всей помпезности, которую он выстроил вокруг своей персоны, твой отец был настоящим гением, на несколько порядков выше Морганта в том, что касалось алхимии. Я сам, если честно, многого не понимал в этих вещах, как, например, духовную, философскую сторону. У Морганта было достаточно ума, но не духовной гибкости. Когда мы встретились с Нестором, знания Морганта остались на том же уровне, что и шесть сотен лет назад. Он не развивался дальше, не искал других путей, после того как нашел разгадку. Но Нестор был совершенно иным. После того как он добивался чего-нибудь, он старался превзойти себя.

— Поиски травы Гильгамеша, — прошептала Аура.

— Бессмертие, ради которого не надо умирать другим людям, без инцеста, без убийств, без отвращения к себе, растущего с каждым днем. Это было то, к чему стремился Нестор! И, поверь мне, Аура, мне не удастся описать ту зависть, которая вспыхнула во мне и в Морганте. Мы хотели владеть тем, чем владел он, более того, тем, чем он завладел бы в будущем! Тогда-то мы и попрощались с монастырской жизнью и направились в Вену. Прежде всего, Моргант принялся перетягивать на свою сторону определенных обитателей тамошних подземелий, и в первый раз попытался развить в себе изворотливость, применив при этом свой интеллект алхимика. Но с каждым шагом, увеличивающим его власть, он сам все больше уходил в тень. Я стал его пугалом, его марионеткой. Всегда, когда называлось имя, это было мое имя; всегда, когда было необходимо личное присутствие, я был вынужден выходить под свет рампы. Все снова было как тогда, когда Моргант был господином, а я всего лишь его помощником. Мне не позволено было иметь своих намерений, своих желаний, своих надежд, и я смирился с этим, чтобы не потерять его благосклонность. О, я многое испробовал, чтобы отвлечься от всей этой мерзости: живопись, поэзию, даже азартные игры. Я почти уверил себя, что это я держал в руках все нити, ведь, в конце концов, это мое имя произносили испуганным шепотом, мое имя приводило в трепет кайзера. Но затем я начал забывать, что реальная власть, скрытая под этим именем, принадлежит другому.

Аура внимательно смотрела на него, на поседевшие волосы, на согбенную от старости спину, на странные, будто от страха расширенные глаза.

— Но что-то произошло, не так ли? Что-то, что все изменило.

Лисандр закашлялся и кивнул.

— Рождение Сильветты. В данном случае, неважно, что стало причиной моей близости с Шарлотой, главное, что я стал отцом дочери, настоящей дочери. Не скотины на бойне моего бессмертия, не жертвы, которая когда-нибудь истечет для меня кровью. Я стал отцом, и внезапно открыл в себе чувства, которые для меня самого были внове после всех этих столетий.

Сильветта подошла и протянула ему руку. Лисандр с благодарностью взял её, крепко обняв своими сухими пальцами. Эта картина была настолько абсурдной после всего, что она только что услышала, что Аура стремительно отвела взгляд и уставилась в серую глубину двора. В первый раз она спросила себя, насколько глубоким был этот туннель? В любом случае, глубже, чем в три этажа, которые демонстрировал монастырь снаружи. Она спрашивала себя, как долго падал бы человек, упади он в этот туннель? Сколько падала бы она? В приступе паники она отступила назад и вновь обернулась к Лисандру и своей сестре.

— Тогда вы еще не знали Сильветту, — возразила она. — Как же вы могли испытывать к ней хоть какие-то чувства?

— Я наблюдал за ней, иногда тайком, так, чтобы меня никто не заметил, но я понимал, что у Нестора ей будет лучше, чем у меня в подземелье Вены, хоть сознание этого и причиняло мне сильную боль. Я решил подождать, зная, что придет день, и я смогу отделаться от Морганта, покинуть Вену и начать собственную жизнь, так как это сделал до меня ненавистный Нестор. С одной только разницей: я принял решение о том, что хочу проститься с бессмертием. Я отказался от дальнейших дочерей и от дальнейшей крови. Я решил стареть.

— Что сказал Моргант в ответ на ваше решение?

— Он бушевал. Он проклинал меня. И прошло некоторое время, прежде чем я понял, в чем, собственно, дело. Одиночество, вот чего он боялся, он знал, что ему, подобно Нестору, никогда не удастся создать семью, в корне изменить свою жизнь. Тогда, в тринадцатом столетии, когда он впервые достиг бессмертия, он был уже старым человеком. И он навсегда остался стариком, не то, что мы с Нестором, ведь мы были моложе, когда в первый раз выпили эликсир. Моргант зависел от меня, поэтому возненавидел меня за мое решение. И все же после первоначального волнения он сделал вид, что согласен примириться с этим. Он предоставил мне полную свободу, и я, дурак, в это поверил. Я даже не догадывался, что он задумал на самом деле.

— Он решил подождать, — Аура теперь поняла, к чему вела вся эта история. — Моргант решил дать вам состариться, не так ли? А тем временем Сильветта повзрослеет, чтобы выносить ребенка. Вашего ребенка.

— Тесс, — дрожащими голосом подтвердил Лисандр. — Моргант приказал похитить Сильветту и привезти её в Вену. Он шантажировал меня, угрожал, что прикажет мучить Сильветту, если я не…

— Станешь отцом моего ребенка, — голос Сильветты звучал так обыденно, будто она обменивалась кухонными рецептами со своей сестрой.