Лифт остановился.

Нетерпеливо вздохнув, Даймон рванулся к еще не раскрывшимся дверям, но рука брата остановила его.

— Нет, — сказал Думан. — Я пойду первым. Не прощу себе, если погибнешь еще и ты. Ты слишком слаб, Даймон. Пусть даже твой меч рубит любую броню.

Двери разъехались, открывая проход на стены крепости. Над головой раскинулось необъятное небо, загороженное силовым полем. Справа высились каменные зубцы, озаряемые снаружи вспышками кипящего боя. Слева в ночное небо поднимались две гигантские трубы планетарных орудий. Ярусом ниже по лестницам и переходам двигались бесконечные вереницы солдат в темных доспехах. Даймону показалось, что их были тысячи, целый муравейник. Странно, но от них не исходило ни единого звука, ни единого бряцанья оружием.

Думан вышел из лифта первым. Высокий, широкоплечий, с бычьей шеей, в могучих доспехах, отливающих голубоватым защитным сиянием, что придавало ему некий мистический образ. В нем чувствовалась мощь настоящего паладина… и нечто большее. Мощь лидера, способного встать во главе человечества.

Башня с округлой крышей находилась в сотне ярдов. От нее отделилась тень, похожая на воронье крыло. Орудия слева вздрогнули. Сверкнула вспышка, на несколько секунд погрузившая стены форта в ядовито-зеленое сияние, поглотившее все вокруг. Осталась только черная тень, которая стремительно пронеслась под зубцами и оказалась возле лифта.

Даймон почувствовал, как на него дохнуло знакомым холодом, высасывающим запахи и эмоции. Ноги сразу ослабли. Словно наяву юноша ощутил невидимую хватку, раздирающую рот… Рот внезапно раскрылся сам. Язык вывалился и омертвел, будто снова испытал то прикосновение…

Рап стоял рядом с лифтом. Жуткая фигура, закутанная в темную мантию, лицо скрыто под капюшоном. Высокий, просто высоченный, на две головы выше любого из братьев.

Даймона ударило жутью сенобита. Едва не опрокинуло, но он вцепился в поручень кабины лифта. Из глаз брызнули слезы. Забившийся в угол орк по-поросячьи визжал, закрыв лицо щетинистыми ладонями. Лишь Думан преодолел волну страха.

Он ударил наотмашь.

Напоенная гневом мысль, сила которой находилась на пике, двинула по фигуре в черной мантии. С разных сторон над горизонтом в ночном небе засверкали молнии. Силовое поле задрожало, словно желе. Стены форта вздрогнули.

В руках сенобита возник обоюдоострый меч с потемневшим клинком. Лезвие мелькнуло, описывая полный круг. И обрубило все то, что Думан направил в Повелителя Синевы.

В короткое мгновение Даймон прочел в глазах брата растерянность.

Меч Рапа стремительно прыгнул вперед.

И пронзил Думана сквозь доспехи.

— НЕ-Э-ЭТ!!! — заорал Даймон.

Рап без труда поднял на мече тело брата, бьющееся в предсмертной судороге. Уста Думана распахнулись, глаза широко раскрылись. Лишь сейчас он осознал, как жестоко обмануло его величие собственной силы.

С размаха, со злостью Рап бросил Думана через зубцы крепостной стены. Прямо в темную девятисотфутовую пропасть.

Шепот из углов не прекращался. Лишенный всякого голоса, похожий на шелест засохших листьев, он звучал все громче и призывнее. Куда-то звал ее, кажется, в эти самые углы, затянутые мраком. Девушке казалось, что там спрятаны отверстия, открывающие путь наружу, за пределы комнаты, в которой она находилась.

Мысли были тягучи и расплавлены. Перед глазами мелькали образы: страшные женщины, пожирающие собственных младенцев, отцы, варящие сыновей в котле. Сначала они пугали ее, но затем она привыкла. Тело тоже преподносило сюрпризы. Ломило кости, под ногти кто-то вгонял иголки, глазные яблоки расширяло внутренним давлением. Серафима испытывала боль в каждом кусочке плоти. И едва она к ней привыкала, как боль поднималась на новую ступень.

А затем муки неожиданно закончились. Образы перед глазами исчезли. Она силилась оглянуться, но вокруг была темная вязкая пелена, сквозь которую девушка с трудом различала очертания каких-то существ, стоящих возле нее. Она хотела спросить их, кто они такие, но язык не двигался, и все, что она смогла, — это издать короткий стон.

Холодные пальцы коснулись запястья, потрогали губы, приподняли ленивое веко. Сквозь заслон из ваты она услышала голос — слабый, но настолько знакомый и близкий, что сделалось тепло на сердце. Почему-то ей показалось, что это говорит мама…

Склонившийся над Серафимой сенобит внимательно изучал зрачок девушки. Нина Гата стояла в углу, подальше от пугающего существа. Стояла, обняв себя, потому что в комнате было холодно.

Сквозь ватную пелену она слышала далекие удары и стуки, словно в недра турбины угодил булыжник и добросовестно прыгал и мочалил лопасти. Иногда от этих ударов вздрагивали стены и пол ходил ходуном.

— Что происходит снаружи? — спросила она. Именно эти слова Серафима приняла за речь Фреи.

— Ничего заслуживающего внимания. Самое главное происходит здесь. Осталось недолго…

— Что недолго?

— Скоро Серафима обретет новую кровь. Подмастерья уже собрали урожай ядовитых шипов с Марадука, агенты доставили лед кометы, которая уничтожила цивилизацию атлантов четыре тысячи лет назад — невиданная концентрация человеческой боли и отчаяния. В холодильниках с древних времен хранится истинный хрусталь человеческих девственниц — пот и слезы. Все это ждет в Хеле, чтобы соединиться с болью Серафимы и впервые в истории родить богиню, обладающую настоящей силой карать и повелевать.

— Боже, какие выродки! Дикие и сумасшедшие. Все ваше племя.

Игнавус мерзко улыбнулся. Его змея скользнула с одного плеча на другое.

— Мне просто интересно, будет ли твой гнев таким же праведным, когда твоя подопечная начнет обдирать с тебя кожу живьем?

Нина невольно метнула взгляд на Серафиму.

— Тебя оставили лишь для того, — закончил Игнавус, — чтобы проверить: успешен ли наш план по трансформации сиятельной дочери.

Серафима вдруг вскрикнула — громко, страдальчески. Демон поднял ее руку, прислушиваясь к пульсу, а тело девушки в этот момент распрямилось, точно пронзенное электрическим разрядом.

Глаза распахнулись.

— Да, — произнес он.

Серафима обмякла, хлопнула ресницами и впервые за все время осознанно взглянула на окружающих. Обнаружив возле себя Игнавуса, она задержалась взглядом на его изуродованном лице.

— Умоляю, — прошептала девушка, — воды!

— Сейчас нельзя, — строго сказал демон.

В дверь постучали. Игнавус-Натас шевельнул пальцами, и она отворилась. На пороге стоял маленький, ростом чуть выше человеческого бедра орочий карлик. В руках он держал поднос. От вида разложенных на нем предметов Нине сделалось дурно.

Прежде чем захлопнулась дверь, она успела заглянуть в проем. Сквозь туманную пелену наставница увидела зубцы крепостной стены и каменные мостки вдоль них… Орк-карлик прошел под единственным фонарем в комнате, и свет блеснул на страшных предметах. Закупоренная банка, в которую втиснут небольшой осьминог с обрубленными щупальцами. Хромированные медицинские инструменты — большие ножницы, набор скальпелей, закругленная пила…