Тэльру была не слишком понятна напевная речь, она действовала усыпляюще. И он стал думать о своем. О Дэлькосте, где до сих пор без известий переживает мама, да и отец не слишком спокоен. О том, как бурно проходит его путешествие. Уже дважды удалось поучаствовать в настоящих боях, и оба раза — с большой пользой для непонятной ему жизни храма. Впрочем, судя по новым знакомым, это лучший выбор друзей на островах и та самая сторона, за которой, в понимании самого Крида, стоит правда. Еще принц смотрел на Элиис и пытался понять, дозволено ли сиринам звать владыку по имени. Даже подтрунивать над ним, тем более так привычно… И, если разобраться, почему эта сирин среди ночи обнаружилась тут, а не в своей крепости? Кстати, Роул еще утром говорил, что крепость давно пустует…

Тэии закончила говорить и уснула. Уло, оказывается, уже давно стоял в дверях с большим подносом-листом. Сирин улыбнулась ему:

— Завтра подберу платье твоей Тэии. Пусть отдохнет, ей приготовили комнату, неси домой свою красавицу, тебя проводят. И, хотя обстоятельства изменились, три дня, запрошенные для тебя Авэи, я выторгую у нашего владыки.

— Элиис! — возмутился араави, но в его недовольство никто не поверил.

Уло поклонился, бережно поднял девушку и унес. Олуо кивнул в ответ на легкий жест владыки, подхватил забытый лист с едой и тоже покинул комнату. Роул усердно рассматривал потолок, надеясь не заметить попытки выставить его самого туда же, за порог, подальше от опасных тайн. И заулыбался, понимая, что изгнание не последует.

— Ты, самый бесталанный сирена Древа, — усмехнулся араави, — что высматриваешь вверху? Вторую каплю для усиления голоса, готовую тюкнуть тебя в темечко? За минувшие дни хоть доступные тебе крохи вернул?

— Вполне.

— Рисуешь ты лучше, чем поешь. Отправляйся с моим хранителем, будешь в его полном подчинении. Осмотришь остров. Нанимателя этих «акул» зура с Итоозы и всех, кого еще вспомнят после применения меда голоса, ты должен зарисовать. Мне понадобятся и подробные описания. Элиис, ты за ним приглядишь. Я выделю тебе еще двух сирен и сотню стражей охраны. — Крид уже не сомневался, в том, с каким удовольствием араави посадил бы женщину под замок. Для ее же пользы. — Не лезь туда, где опасно.

— Тогда ограничь свое беспокойство двумя десятками стражей, — улыбнулась сирин. — Проще спрятать одну небольшую лодку, сам ведь знаешь. И я буду очень осторожна. Никто не сунется — шторм.

Владыка нехотя кивнул. Его хранитель уже стоял у двери, молча и без движения. Ждал. Коротко сообщил:

— Неоткупленные с опустевшего берега доставлены на земли храма, утром за всех внесут плату, то есть от них газур сведений не получит. Три рыбака, видевшие мельком драку, уже ничего не помнят, даже свою поездку на остров. Сирена проверил окрестности и набережную, опросил своих людей.

Он также пояснил, что шпионов, приглядывавших за Кридом, отследили еще в орииме, пока беспечные господа кушали и шумели. И да, лодка готова, стражи на борту. Сирин поднялась, обошла стол, удивляя Крида выбранным для этого длинным неудобным маршрутом. На миг задержалась у кресла араави, которое и было причиной окружного пути, нагнулась, шепнула в самое ухо:

— Все будет в порядке, я скоро, — и ушла.

Крид остался сидеть, глупо улыбаясь.

— Избыток впечатлений сказывается на рассудке? — холодно усмехнулся владыка.

— Из-за нашей выходки храму придется откупить людей, это прекрасно, смогут нормально жить. И, что еще лучше, мама будет очень довольна, — счастливо кивнул тэльр. — Она всегда переживала, что у Эльзы одинокая и несчастная судьба.

— Элиис и теперь переживает, — ответил араави. — Мол, второй брак ее Мииро не принес счастья жене и детям. Зря?

— Главное наказание нашей семьи — это я, — гордо заверил Крид. — В остальном все благополучно. Отец в последнее время увлекся политикой, у него на уме сторонники, планы, альянсы. Учится на короля, одним словом. Брат из моря не вылезает, безмерно впечатлен тем, что стал капитаном на полгода раньше, чем это удалось в свое время папе. Что я должен сказать важного и полезного о нашем дворе?

— Уж точно ничего срочного, — позволил себе короткую улыбку владыка. — Ты не был там с весны, а я получил последнее донесение час назад, это сведения суточной давности, мы наладили особый способ доставки. Да, вот что еще скажу: твоей маме передали, что ты жив и добрался.

— Спасибо.

— Иди отдыхай. Завтра будем говорить о советнике. Мне интересно твое мнение, оно весьма… особенное. — Араави снова улыбнулся. — Элиис тоже позабавилась, наблюдая за твоим способом гостить. Кто мог подумать, что за грехи юности принца Мироша постигнет столь страшная кара, как ты, Крид Гравр.

Комната, выделенная Криду, оказалась в небольшой пристройке, окна выходили на море. Оно рокотало внизу, в семидесяти локтях, под скалой. Крид распахнул створки, усердно замотал на крюки мечущиеся шторы и улегся отдыхать. Он отметил с первого дня нахождения в лодке, едва вышел в океан от родового замка, что море ему приятно. Наверное, их род тяготеет к воде, раз все служили на флоте, уже поколений десять. Он — первое исключение, хотя какой он Тэль-Коста? Так, одна видимость.

Крид рассмеялся. Но все-таки морю он не чужой! Он склонялся над черной водой и слушал зов русалок, путь это все лишь собственный приятный вымысел, игра воображения… Сон пришел легко, море напело его голосом волн, как лучшая из сирен, и подарило сказку, какие прежде не удавалось увидеть никогда. Яркую до того, что на ее фоне быль — лишь блик, слабый отсвет большого огня.

Крид осознал себя русалкой, или, как он обозвал при первой встрече Юго, — русалом. Такие не живут на Древе, зато во сне запросто нашлись. Крид плыл в глубине, ниже штормового волнения, и ничуть не страдал без воздуха. Шевелил широким мощным хвостом и радостно ощущал подобное полету движение в родной стихии. В слоистой воде играли тени, глубинные рыбы спешили по своим обычным делам. Некоторые были особенно милы: они плыли, затеплив перед носом собственные огоньки, как припозднившиеся вальяжные горожане… Далеко, на поверхности, гулял ветер, волны плели и разрушали узор. А внизу было спокойно. Крид миновал коралловые корни островов, немного поиграл, ныряя в пещеры и ходы, выгоняя оттуда сердитых морских змей. Его, повелителя и господина, никто не решался обижать даже слабой угрозой. Терпели, прятались, убирались с дороги. Огромная акула скользнула, с некоторым сомнением глянула холодным мелким глазом. Но Крид-русал погрозил ей пальцем и сделал сложный жест, от которого вода свилась в петлю, обхватила хвост забывшейся хищницы и на миг ее придержала. Акула покаянно шарахнулась вниз, прижалась ко дну и исчезла, признавая свое поведение недостойным.

Хвостатый Крид раскинул руки, отвел назад, касаясь пальцами чешуи бедер, и скользнул вниз. Корни островов врастали в скалы, и отсюда к югу начинался обрыв, необозримый и безмерный. В самую глубину синих глаз моря, где они, темные и мудрые, становятся черными, погружался, то ли взлетая, то ли падая, Крид. Голова гудела роем мыслей, восторг вносил сумятицу в мысли и мешал различать верх и низ…