Алхимик склонился к бородатому хозяину, выслушал его ответ и кивнул, после чего положил на стол монету, прикрыв ее ладонью. Никс успела увидеть блеск золота. Похоже, то, что купил у хозяина трактира Фрелль, обошлось ему дорого.

Обернувшись, алхимик кивнул принцу.

Тот толкнул Джейса и махнул рукой Никс.

– Пошли! Будем надеяться, постели здесь – не охапка гнилой соломы. Дайте мне толстый тюфяк, набитый сухим сеном, и я буду спать сном младенца!

Все присоединились к Фреллю. Тот указал на тощего мальчишку в бордовой шапке с засунутым за ленту бумажным золоченым листком. Алхимик протянул ему сложенную записку и медный пинч. И то и другое исчезли в кармане жилета, и мальчишка повел их по лабиринту трактира.

– Поспешим! – произнес вполголоса алхимик, следуя за проворным подростком.

– Куда мы идем? – спросил Джейс.

– На конюшню, – рассеянно пробормотал Фрелль, заметно нервничая.

– Наверное, мне следовало бы сказать, что я удовольствуюсь и гнилой соломой, – поморщился Канте.

Все старались не отстать от мальчишки. Тот поворачивал то влево, то вправо, ведя своих спутников через весь зал. Наконец он дошел до высокой двери и поспешил отворить ее. Снаружи донесся лязг стали, свирепый и яростный.

Встревоженная этими звуками боя, Никс остановилась, но Фрелль поспешил к мальчишке. Вручив ему еще одну медную монетку, он подошел к двери.

– Ждите здесь, – предупредил своих спутников алхимик, переступая порог.

Джейс шагнул к Никс. Лицо у него было перекошено от страха.

«Что происходит?»

За дверью простирался обширный внутренний двор. По периметру висели горящие светильники. По обе стороны тянулись арки, закрытые низкими полудверями. За ближайшей Никс различила стойло, где переступали с ноги на ногу несколько лошадей, очевидно, встревоженных происходящим во дворе.

Девушка не отходила от Джейса.

Во дворе фехтовали двое, нанося колющие и рубящие удары. У обоих на штанах и куртках зияли прорехи, нанесенные острыми лезвиями; кое-где темнели пятна крови. Один сражался серебристым мечом, мелькавшим у него в руках. Другой был вооружен двумя клинками, настолько тонкими, что они казались скорее миражом, чем сталью. Противники делали выпады и парировали удары, бросались друг на друга и отскакивали в сторону, отплясывая обутыми в сапоги ногами танец на брусчатке двора. Лица обоих были покрыты по`том, рты искажались в жестоких гримасах и торжествующих усмешках, сменяющих друг друга так же стремительно, как схватывались их клинки.

Бешено колотящееся сердце Никс несколько успокоилось, когда она поняла, что соперники не стремятся убить друг друга, а лишь упражняются, хотя и в полную силу. Приблизившись к ним, мальчишка свистнул, привлекая их внимание. Фехтовальщики наконец остановились и, учащенно дыша, недовольно повернулись к мальчишке.

– В чем дело, парень? – Более смуглый из двоих смахнул за ухо прядь иссиня-черных волос. – Пусть это будет что-то важное, иначе я надеру тебе задницу за то, что ты нас отвлекаешь.

Мальчишка втянул голову в плечи, роясь в кармане.

– Оставь его в покое, Дарант, – сказал второй фехтовальщик. Это был мужчина в годах с темнеющей на щеках и подбородке щетиной, тронутой проседью, в тон его длинным волосам. Одну его щеку рассекал старый шрам. – А то он от страха наделает в штаны.

Даже от дверей Никс ощутила исходившую от этих людей грозную силу.

– По… послание… – наконец проблеял мальчишка. Достав из кармана сложенный кусок пергамента, который ему вручил Фрелль, он протянул его мужчине со шрамом.

Устало вздохнув, тот убрал меч в ножны и взял записку.

– Я так думаю, требование заплатить еще за один день. – Он искоса взглянул на своего партнера. – Как будто в этом трактире не доверяют пирату!

«Пирату?»

Никс тревожно взглянула на Фрелля, ждавшего поодаль. Алхимик не отрывал взгляда от человека с посланием. У него на лице застыло то же самое восхищение, с каким он наблюдал за ритуалом кефра’кай на берегу озера, словно у него на глазах оживала история.

Разглядев красную восковую печать, скрепляющую пергамент, мужчина со шрамом поспешно вскрыл послание и пробежал его взглядом. Он вопросительно посмотрел на мальчишку, и тот указал на Фрелля.

– Это послание принес ты? – окликнул алхимика человек со шрамом. – Оно написано рукой настоятельницы Гайл?

Кивнув, Фрелль почтительно поклонился.

– Да, но я доставил нечто большее. – Обернувшись к двери, он махнул рукой. – Никс… ты можешь подойти к нам.

Девушка сомневалась в том, что ей ничего не угрожает. Однако она шагнула во двор, увлекая за собой Джейса и принца.

Фрелль повернулся к мужчине со шрамом.

– Я привел дочь Марайны, которую все считали погибшей.

Никс сделала шаг назад, глядя на незнакомца с тем же потрясением, которое отобразилось и у него на лице. До нее с трудом дошел смысл следующих слов алхимика.

– Никс, это Грейлин си Мор, возможно, твой отец.

Какое-то мгновение девушка и незнакомец молча смотрели друг на друга.

– Нет… – наконец выдохнул тот. – Этого не может быть.

И тем не менее он неуверенно шагнул к Никс.

Та попятилась назад, натыкаясь на принца и Джейса.

– Я с тобой, – шепнул Канте.

– Мы оба с тобой, – добавил Джейс.

Воодушевленная этой поддержкой, девушка остановилась. Ее потрясение переросло в нечто более холодное. Если это правда, перед ней стоял человек, который много лет назад бросил ее на болоте.

Рыцарь приблизился, внимательно изучая Никс, сначала одним глазом, затем другим. Вдруг под ним подогнулись ноги, и он упал на колено.

– Т-ты… – дрогнувшим голосом произнес рыцарь. – Ты вылитая Марайна! Ошибки быть не может. – Он буквально пожирал девушку взглядом. У него на глазах навернулись слезы – это была радость, приправленная печалью. – Клянусь всеми богами… я уверен в том, что ты дочь Марайны!

Никс шагнула к нему, привлеченная его скорбью и чувством вины. Ее собственное сердце разрывалось от этих же самых чувств. Девушка всмотрелась в его лицо, стараясь найти хоть какое-либо сходство, но увидела лишь загрубевшего, сломленного человека.

– Простите… простите, – прошептала она. – Но я не уверена, что это действительно так.

Ее слова ранили рыцаря, однако она не нашла в этом удовлетворения, даже несмотря на то, что всю свою жизнь заочно осуждала этого человека. Гневные слова, давным-давно готовые в груди, превратились в камень. Никс не знала, как относиться к этому падшему рыцарю. Столько лет она готовилась к этой встрече, в глубине души убежденная в том, что этого никогда не случится. Никс не смела даже надеяться на это.