Вероломны и смертельны для здоровья студентов, продолжал поляк, в то время как мы прокладывали себе локтями дорогу в толпе, совершенно иные вещи, которые несправедливо почитаются как добродетели. В первую очередь, долгое изучение и размышление, которые вытягивают из организма все соки, высушивают конечности и органы и, по Гиппократу, не дают желудку переваривать блюда и напитки. Из-за этого тело переживает истощение, именуемое маразмом, дыхание становится укороченным, все это грозит чахоткой. Учение – тиран здоровья, особенно ночью, когда чад масляных ламп сгущает воздух. Нет необходимости читать много, чтобы быть хорошим студентом, гораздо лучше читать то, что полезно, да и то не все время, а в меру. В противном случае будешь бледен, по всему телу пойдет зуд, глаза будет печь, а взгляд станет дурным и отсутствующим.

– Смотри-ка, там, сзади, Популеску! – воскликнул я, с удивлением обнаружив массивную фигуру румына.

– Где? – спросил Симонис, становясь передо мной. Когда он отошел в сторону, Популеску уже исчез.

– Проклятье, мы потеряли его, – проворчал я.

– Господин мастер, позвольте я поищу его. Я сделаю круг, а потом вернусь и доложу вам.

Он был прав, я почти ничего не видел. С его высоким ростом я не мог соперничать, поэтому уселся на лесенку у стены подвала и стал ждать, когда вернется грек вместе с обнаруженными товарищами.

– Вредно для нашего студенческого здоровья, – продолжал оратор, – кроме того, постоянное сидение, ибо из-за этого закупориваются сосуды кишечника и сплющиваются внутренности. Сдавленный желчный пузырь, однако, выталкивает желчь не вовремя и чаще, из-за чего тело прокисает. Отсюда проистекают боли в селезенке, item камни в чреслах и почках и черно-желтый цвет лица.

По словам Опалинского, для драгоценного здоровья студентов также очень опасно пропускать из-за учебы приемы пищи. Желудок становится слишком жаден, и в свете нехватки другой пищи он начинает поедать сам себя. Тело питается своей собственной субстанцией, что вызывает головокружение, обмороки и сердечную недостаточность. Поэтому горячие темпераменты, у которых кровь и желчь вскипают сверх меры, должны избегать постов. Не говоря уже о нехватке порядочного общения: если студент всегда один, страдает его природа. Филантропия или общительность – суть прекрасные добродетели, похвальные для каждого. Общение высвобождает фантазию из пут и направляет ее в нужное русло, подбадривает человеческий дух и роднит человека с миром идей. Из-за одиночества же человеческая природа омрачается, ибо оно вызывает печаль и меланхолию. Душа из-за такого обращения устает в первую очередь, а с ней и все тело.

Exercitii[75]в университете, наконец, в случае слишком большого количества, являются причиной тяжелых недугов, поскольку потрясают внутренности.

– Чрезмерное учение, дорогие мои господа студенты, сводит нашу нежную натуру в могилу. Деградация начинается с памяти, которая становится слабой и недолговечной: дворец богини мудрости построен не из камня и мрамора, и не из дерева, как египетские храмы, а из нежнейших маленьких желез и кровеносных сосудов, и здесь я имею в виду мозг, престол Минервы и священнейший трон души. Столь тонкая материя, однако, celeriter[76]повреждается от чрезмерного учения, особенно ночью, поскольку это время проводят в одиночестве и сидя; дух опустошается и теряется, лишаясь своего первоначального порядка, и заканчивается это все с возрастом слепотой и детским нравом. Оскверненный учением студент страдает от головокружения, бессонницы, ослабленного слуха, опухших глаз, голода и одышки, кашля, туберкулеза или hectic,[77]колющих болей в боку, плохого пищеварения, malum hypocondriacum,[78]камней и dysuria,[79]подагры, усталости, чесотки и пристунов лихорадки.

Как же избежать преждевременного попадания в могилу, вопрошал Яницкий. Есть немного простых, но, по его мнению, безошибочных лекарств, которые спасут студенту жизнь. Inprimis, танец, который очень важен для того, чтобы снискать в обществе не только славу ученого, но и ловкого человека. Впрочем, нельзя танцевать сразу после приема пищи, в противном случае блюда лягут в желудок тяжелым комком. Полезны также фехтование и езда верхом, лучший спорт для студентов, и лошадь нужна хорошая. Также укрепляют прыжки и езда в санях, при условии что для защиты от холода студент позволит обнять себя молодой горячей женщине…

Да здравствует тяга к знаниям, подумал я.

– Однако крайне необходимо также и плавание в прекрасных речках города, – под конец посоветовал Ян, – а также табакокурение и распивание спиртного, именуемое чревоугодничеством: оно безвредно для жизненной силы, если не злоупотреблять. Можно пить до трех раз: первый раз за здоровье, второй – за дружбу, а третий – для улучшения сна.

Последние слова вызвали еще более громкие, чем прежде аплодисменты, сопровождаемые возгласами одобрения, свистками и время от времени отрыжками.

Закончив речь, Опалинский слез с шаткого стола, служившего ему трибуной, и подошел к нам.

– Вы хотите узнать, не добрался ли ваш старый добрый Ян до Золотого яблока, не так ли? – прямо сказал он. – Не бойтесь, я не забыл. Напротив, есть важные новости.

– И какие же? – заинтересованно спросил Симонис.

– Я узнал, кто такие сорок тысяч мучеников Касыма, о которых говорил бедный Данило, прежде чем душа его предстала перед Господом.

И Яницкий начал рассказывать, что он выяснил. Когда султан Сулейман приказал атаковать Вену и был разбит, спустя не более двух часов пал знаменитый дворянин по имени Касым Бег. Он был родом из Войводы, области неподалеку от Венгрии, однако, как и многие тамошние повстанцы, не нашел ничего лучшего, чтобы избавиться от своей ненависти к империи, как перейти в веру Аллаха. У Касыма было задание отвлечь христианское войско, преследовавшее султана. Приказ Сулеймана звучал так: все земли по ту сторону Дуная предать огню и мечу, города и деревни сжигать, а их жителей – уничтожать. Шахматный ход удался. Пытаясь спасти жизни хотя бы женщин и детей, которых зверски убивали солдаты Касыма, христианские войска потеряли из виду Сулеймана. Он сумел бежать с остатками войска. Однако Касым заплатил высокую цену. Он и сорок тысяч мучеников были забиты христианами, обозлившимися из-за ужасной резни. С тех пор мусульмане считают сорок тысяч людей Касыма мучениками веры.

– Говорят, на месте битвы вечером каждой пятницы можно услышать их воинственные крики: «Горе вам! Аллах! Аллах!» – закончил Опалинский. – И сегодня в той местности можно обнаружить остатки статуй молодых солдат, которые поставлены в память о сорока тысячах мучеников.