но мне удалось его остановить. Змейки заносились по посуде норовя выскочить, но они скатывались со стеклянных стенок. Я попытался схватить одну из них, но не тут-то было. Ах вы скользкие твари!

- А ну стоять, - мой рык разнёсся эхом по кунсткамере. Змейки замерли, свалившись в одну кучу. Ух ты, не поубивал я их случайно? Вроде нет, слегка шевелятся.

С трудом вытащив одну из них я сунул её в принесённый мне сосуд и плотно притерев крышку, закрыл сферу и отошёл к столу, что стоял неподалёку.

В помещении стояла гробовая тишина. Покрутив головой стало понятно, почему это произошло. Валера и его сотрудники застыли в самых разнообразных позах, в которых из застала моя непродуманная команда.

- Товарищи, - обратился я к ним, - всё в порядке, продолжаем работать.

По-моему, мне так показалось, что перед тем, как начать двигаться, они немного скрипнули.

«Вот опять ты, Александр Николаевич, сначала делаешь, а потом думаешь». Охо-хо.

Валера решительным шагом подошёл ко мне.

- Товарищ Полетаев, что это сейчас было?!

- Профессор, извините, но эти гады выведут из себя кого угодно. - И я показал Валере банку с отловленной особью.

Глаза его широко открылись.

- Зачем? Каким образом?

- Валерий Антонович, только для выполнения сверхважного задания руководства я решился на это.

- Я буду вынужден доложить об этом руководству. – Насуплено проговорил руководитель кунсткамеры.

- Валер, погоди, - мне хотелось вернуть наши дружеские отношения в старое русло.

Достав телефон, я нажал кнопку с цифрой один. Генерал отозвался сразу.

- Слушаю, Александр Николаевич.

- Семён Семёнович, для проведения эксперимента в свете вашего приказания, мне необходимо было отделить одну особь и поместить её отдельно от других, что я и сделал, не предупредив, к сожалению, заведующего кунсткамеры товарища Смагина. Прошу за это меня простить. В дальнейшем обещаю такого не делать. В смысле, сначала буду предупреждать, а потом делать. – И решив ковать железо, пока горячо, я сразу с нажимом продолжил. - И вообще, товарищ генерал-майор, по-хорошему мне необходимо отдельное помещение для проведения исследований и опытов, связанных с риском причинения вреда здоровью нашим сотрудникам.

Горбунков, засопев в трубку ответил:

- Хорошо, подумаем над этим. А впредь будь осторожнее! Скажи Смагину, что ты работал с моего разрешения.

- Понял вас, Семён Семёнович. Работу над ошибками обязательно проведу.

Взглянув на профессора я виноватым голосом сказал:

- Валер, прости. Больше такого не повториться. Генерал обещал выделить мне отдельное помещение, где я и буду заниматься с этими гадами.

- Ладно, Александр, проехали, - смягчился профессор и тут же спросил, - так ты, когда подойдёшь монету посмотреть?

Глава 36

- Господин хороший, - на старорежимный манер обратился я к этому хитрецу, - ну вы же видите, начальство наседает! Вечером, как обещал, обязательно подойду.

Валера заулыбался и пошёл к своим коллегам. А мне, наконец выпала возможность заняться делом.

Сев за стол, я уставился на змейку. Она сначала вела себя тихо, но постепенно начала шевелиться и в конце концов заметалась по банке. Видимо удалённость от своих подружек влияла на неё отрицательно. «Побесившись» немного, она успокоилась и вдруг потихоньку стала приближаться к стенке сосуда через которую я смотрел на неё. Подобравшись к стеклу, она уставилась на меня. На сколько я смог рассмотреть никаких глаз у неё не было. Скорее всего она каким-то образом чувствовала меня. Полежав намного у стенки, змейка как-то странно дёрнула хвостом и отскочила к другой стороне сосуда. Похоже она меня боится, или я ей настолько противен, что находиться со мной рядом ей было не очень приятно. Через минуту это существо вновь приблизилось ко мне, и так же, как и первый раз подёрнула хвостом и отскочила.

- Да что ты боишься, - тихонько проговорил я, - ведёшь себя, как перепуганный щенок. Хотя, ты, наверное, и не знаешь, что такое щенок.

«Постой-постой, - подумал я, - перепуганный щенок? А почему нет»?

То есть, если предположить, что эти змейки такие-же животные, какими я считал рукохлыстов, то и поведение их сразу становиться понятным. Когда они в куче, они агрессивны, а когда остаются в одиночестве испытывают страх и неуверенность. И начинают искать нового хозяина?

Я почувствовал, как у меня от волнения вспотели руки.

- Единичка, - обратился я к змейке, - сразу дав ей кличку. – Не бойся меня. Ты осталась одна и теперь я твой хозяин, ради которого ты будешь жить.

И тут меня просто озарило! Я представил ту огромную змею - «хозяйку болот», размером только поменьше, которая висит у меня на шее и мои руки гладят её шипастую голову. Раздвоенный змеиный язык щекочет мои ладони, и тихое шипение выдаёт крайнею степень её радости…

И всё это я попытался «показать» змейке. Вероятно, до неё что-то дошло, и на сначала застыла у стенки, а потом стала извиваться всем телом, скручиваясь в невероятные спирали. Что это было не знаю. Может быть судороги, а может какой-то танец, или проявление каких-то эмоций. Но мне показалось, что у меня с этим существом наладился какой-то контакт.

Сажать её назад к подругам я не решился. А то эта «стая» опять превратят её в агрессивную «собаку». И даже подносить её к сфере не буду. По хорошему её бы забрать домой, чтобы она привыкла ко мне. Вот только не знаю, можно ли это сделать? Да и ночевать я всё же собирался в родном городе, значит и её надо туда тащить. А как к этому отнесётся Ника? Ладно, что-нибудь придумаю.

Я позвал профессора и спросил:

- Валер, а вы их чем-то кормите?

Он почесал голову(!) и ответил:

- Да ничем, насколько я знаю, доходила до меня такая информация, что они «питаются» отрицательными человеческими эмоциями.

- И? – Задал я следующий вопрос.

- Что «и»? – Заставляю своих каждый день проходить мимо них и ругаться и обзывать эту гадость всякими нехорошими словами.

- Профессор! – Я картинно всплеснул руками, - да у вас тут применяются пытки!

- Какие пытки, если им хорошо, когда мы ругаемся.

- Так я про ваших девочек-лаборантов! Вместо того, чтобы создавать в коллективе тёплую, дружескую атмосферу, вы учите эти прекрасные создания ругаться! А представляете, что ждёт дома их мужей!

- Александр, - вздохнул профессор, - пойдём лучше монету посмотрим.

- Ну, пойдём-пойдём. – Я улыбаясь приобнял Валеру за плечи, и