В ту ночь, перед сном, я опять стоял у зеркала, с отвращением глядя на собственное отражение. Я никак не мог смириться с тем, что задумал, и всячески убеждал себя, что это необходимо.

Не находя себе места, я вышел из каюты. Прошел мимо каюты мистера Кроссборна, некогда принадлежавшей мистеру Мальстрему, и, движимый каким-то внутренним чувством, направился в лазарет. Там доктор Убуру читала головид.

— Добрый вечер, командир. — Она подняла глаза. — Вас что-то угнетает?

Только корабельный врач мог себе позволить задать командиру подобный вопрос. Возможно, именно поэтому меня и потянуло в лазарет.

Я тяжело опустился в кресло:

— Что за мерзость манипулировать другом! Самому себе опротивел.

— У вас такая работа, вы остались один на один с проблемами. И не всегда можете сразу предпринять то, что необходимо. Главное, чтобы ваши действия были направлены на общее благо.

— Пожалуй, что так и есть. Но не уверен.

— Как правило, никто ни в чем не уверен, Ник… Командир. Достаточно и того, что вы сами так думаете!

— Почему тогда я чувствую себя столь несчастным?

— Вы у меня спрашиваете? — Это был вызов, хотя и робкий.

Я уклонился от ответа.

— Думаю, всему виной моя неопытность. Мудрости не хватает найти другой выход.

— Я освобождаю вас от вины. — Она улыбнулась мне. — Спите спокойно.

— Таблетки мне не нужны.

— А я и не предлагаю.

Уже у выхода я услышал:

— Так хотелось вам помочь, командир. Но только вы сами можете это сделать.

Размышляя над ее словами, я вернулся в каюту, лег в постель и крепко уснул.

Когда за завтраком я встретился с Алексом и Дереком, оба упорно избегали моего взгляда. В полдень я заступил на вахту. Со мной дежурил Вакс Хольнер. Всю вахту мы провели молча, и когда она подходила к концу, я включил связь:

— Мистер Таер, приведите на мостик мистера Тамарова.

Вакс с любопытством посмотрел на меня.

— Разрешите войти, сэр? — Голос Филипа Таера прозвучал твердо и звучно. Он лихо отсатютовал.

— Войдите. — Они встали по стойке «смирно». — Дарла, будьте добры, зафиксируйте мой приказ. Я, командир Николас Сифорт, милостью Божьей официально произвожу гардемарина Алекса Тамарова в полномочные офицеры и назначаю лейтенантом Военно-Космическою Флота Правительства Объединенных Наций.

Алекс был прямо-таки в шоке. Филип Таер сглотнул, и его лицо стало серым как пепел.

— Мистер Таер, вы свободны. Мистер Тамаров, останьтесь.

Рука у Таера задрожала, когда он отсалютовал. Как только люк за Филипом захлопнулся, Вакс завопил и, подскочив от радости, хлопнул Алекса по спине.

— Осторожней, мистер Хольцер, а то убьете его! — Своими дружескими тычками Вакс мог переломать ребра кому угодно.

— Поздравляю, Алекс!

Вакс, широко улыбаясь, повернулся ко мне:

— Замечательная новость, сэр!

Алекс будто прирос к месту.

— Ты свободен, Алекс, — спокойно сказал я. — От него свободен.

— Просто не верится, — срывающимся голосом произнес Алекс. — Неужели это правда?

Он без приглашения опустился в кресло и стал всхлипывать. Его била дрожь.

Вакс от неожиданности попятился. Я жестом приказал ему подождать в коридоре.

Спустя немного времени Алекс пришел в себя:

— Почему вы только сейчас сделали это?

— Чтобы ты ни в чем больше не сомневался. Как я презирал себя в этот момент!

— Не сомневался? В чем?

— У меня три лейтенанта, и работы у тебя будет немного. Передаю гардемаринов под ваше командование, — перешел я на официальный тон. — Наведите порядок!

Он подумал и тихо сказал:

— Прошу вас, не ставьте меня над ним.

— Приказы не обсуждают.

— Я дал себе клятву, мистер Сифорт. И не смогу остановиться.

— Теперь, по крайней мере, ты знаешь, с кем имеешь дело. — Я встал. — Именно этого я и ждал. Может быть, слишком долго. Приношу свои извинения, если это тебя как-то утешит. — Я прохаживался по мостику, скользя взглядом по перегородкам. Мне было стыдно смотреть ему в глаза. — Нам предстоит долгий путь. Позаботься о гардемаринах, Алекс. Выполняй свой долг.

Он схватился за голову, провел руками по лицу. Вымученно улыбнулся:

— Простите, сэр. Я был немного… не в себе последнее время. И словно проснулся после кошмара.

— Я все понимаю, — сказал я, — поверь.

* * *

На следующий день я связался с машинным отделением и проинструктировал лично шефа Макэндрюса, после чего вызвал мистера Кроссборна и вручил ему письменный приказ разбирать и проверять сиденья баркаса до моего следующего распоряжения.

Он озирался по сторонам, будто собираясь убежать.

— Командир, я больше не могу. Во всяком случае, изо дня в день и с утра до вечера!

Я был непреклонен:

— Вы можете и сделаете это.

— Я протестую, командир!

— Протест принят. Приступайте.

— Это просто безумие!

— Что вы сказали?

— Я сказал нет! Вы не имеете права заставлять меня.

— Пойдемте со мной, мистер Кроссборн. — Я повел его, несмотря на все протесты, в машинное отделение, в самую нижнюю его часть, к шахте двигателей синтеза. Через шахту была перекинута доска, которую я приказал заранее приготовить Макэндрюсу. Макэндрюс с каменным лицом стоял рядом.

— Встаньте по стойке «смирно» и загляните в шахту.

Кроссборн выполнил приказ.

— Здесь я повесил мистера Таука и мистера Рогова. А также бунтовщиков, которые пытались захватить корабль. Рейс был непростым, и теперь мы находимся на обратном пути на Шахтер, где нас уже однажды атаковали. «Гиберния» в зоне чрезвычайного положения, мистер Кроссборн, и здесь действуют законы военного времени. Предупреждаю, за отказ подчиняться приказам я вас повешу. Стоит подумать об этом.

Я дал ему десять минут на размышление. Потом отпустил:

— Идите в ангар.

Потрясенный, он подчинился.

— Есть, сэр. — Потом сердито добавил: — Будьте уверены, я все расскажу дяде!

— Лишаю вас двухмесячной зарплаты, мистер Кроссборн, за наглость и нарушение субординации. Что-нибудь еще?

— Нет, сэр! — Он скрылся.

Я посмотрел на Макэндрюса и шумно выдохнул.

— А что, если бы он отказался, сэр?