– Роль подлеца. – Ленокс увидел, как водитель, очевидно наблюдавший за ними, вышел из машины и распахнул перед бургомистром дверцу. – Машина пуленепробиваемая?

– Я бургомистр, а не президент. А если вы подлец, то зачем делаете это?

– Кто-то должен спасти этот город от Макбета. Мне это не под силу, поэтому придется постараться вам, Тортелл.

– Что за хрень там творится? – Сейтон резко опустил бинокль и прищурился, словно думая, будто бинокль его обманывает. – Он что, его прикрывает?!

– Не знаю, шеф, но нам бы поторопиться, они уже почти до машины дошли.

– А ты сможешь продырявить Ленокса?

– В смысле?

– Если пуля пройдет через Ленокса, хватит ли у нее силы убить Тортелла?

– У меня пули с цельнометаллической оболочкой, шеф.

– Да или нет?!

– Да!

– Тогда стреляй! Пристрели предателя!

– Но…

– Тсс… – зашипел на него Сейтон.

– Но почему?.. – На лбу молодого гвардейца выступили капли пота.

– Не говори и не думай, Олафсон. Ты получил приказ!

Водитель обошел вокруг машины и теперь улыбался, придерживая заднюю дверцу. Впрочем, увидев лицо Тортелла, водитель тоже тотчас же переменился в лице. Каси направился к двери с левой стороны.

– Забирайтесь в машину и пригнитесь, – прошептал Ленокс. – Водитель, садитесь за руль и гоните отсюда.

– Но что…

– Делай, как он говорит, – перебил его Тортелл, – это…

Ленокс сперва почувствовал удар в спину и лишь потом – хлопок, похожий на удар плетью. Ноги подкосились, и, падая, он машинально ухватился за Тортелла, увлекая того за собой. Ленокс видел все, до мельчайших деталей. Стремительно приближающийся асфальт. Падения он не ощутил, зато почувствовал великое множество запахов – пыль, бензин, резина, моча. Обездвиженный, он утратил способность говорить, но все слышал. Сопенье Тортелла, которого он придавил. И полный ужаса голос водителя:

– Господин бургомистр!

А потом крик Тортелла:

– Каси, беги, беги!

Они почти добрались, всего какой-то метр – и они оказались бы в укрытии, за машиной. Ленокс пытался что-то сказать, название животного, но будто онемел. Он попробовал поднять руку. Нет, он мертв. Вскоре его душа воспарит, и он посмотрит на собственное тело сверху. Один метр. Ленокс услышал шаги и увидел склонившегося водителя, который помогал Тортеллу выбраться.

– Я отведу вас в машину, господин бургомистр!

Еще один шлепок, Ленокса ослепило, он заморгал и отметил, что, по крайней мере, глаза закрыть еще может. Лежавший рядом водитель смотрел в небо. Вот только лоб у него куда-то исчез.

– Черепаха, – прошептал Ленокс.

– Что-что? – пропыхтел снизу Тортелл.

– Ползи. Я твой панцирь.

– Водитель устранен. – Олафсон вставил новый патрон в магазин.

– Давай быстрее. Тортелл сейчас спрячется за машиной, – сказал Сейтон, – а мальчишка сваливает.

Олафсон перезарядил автомат, уперся прикладом в плечо и прищурил глаз.

– Мальчишка на прицеле.

– Плевать на мальчишку! – зашипел Сейтон. – Стреляй в Тортелла!

Сейтон заметил, что дуло пистолета ходит ходуном, Олафсон моргнул, и с ресницы упала капля пота.

– Шеф, я его не вижу.

– Все, поздно! – Сейтон ударил ладонью по бордюру. – Они за машиной! Быстро вниз! Надо с ними разобраться.

Тортелл выполз из-под Ленокса и застонал. Ленокс перевернулся и вытянулся на мокром асфальте. Беспомощный, он лежал на спине и смотрел на собственные ноги, выглядывающие из-за колес. А потом Тортелл схватил его и втянул за лимузин.

Взвизгнули шины. К ним приближалась какая-то машина. Ленокс заглянул под лимузин, но увидел лишь лежащее с другой стороны тело водителя. Рядом с Леноксом, привалившись спиной к машине, сидел Тортелл. Ленокс попытался открыть рот и сказать, чтобы Тортелл лез в машину и уезжал, спасал свою шкуру. Но ничего не выходило, все та же старая история, вся его жизнь была такой: у него никак не получалось сделать то, чего хотели разум и сердце.

Совсем рядом притормозила какая-то машина.

Хлопанье дверей.

И шаги по мокрому асфальту.

Ленокс попробовал повернуть голову, но не смог. Краем глаза он увидел чьи-то ноги и опущенное дуло пистолета. Ну вот и все. Леноксу вдруг стало удивительно легко.

Ноги сделали шаг в его сторону. Кто-то прижал пальцы к его шее. Значит, не хотят лишний раз шуметь и решили, что лучше будет удушить его. Ленокс посмотрел на ноги. Таких остроносых охотничьих полусапог уже давно не носят.

– Он мертв, – проговорил кто-то удивительно знакомый из-за машины.

– Тортелл не пострадал, – откликнулся человек, сжимающий Леноксу горло. – Ленокс не двигается, но пульс есть. Откуда они стреляли?

– С парковки. С верхнего этажа, – всхлипнул Тортелл, – Ленокс спас меня.

Спас?

– Малькольм, иди сюда!

Человек убрал руку, и перед глазами Ленокса появилось лицо.

Дуфф. Это он смотрел ему прямо в глаза.

– Он в сознании? – послышался откуда-то сзади женский голос. Кетнес.

– Парализован или шок, – ответил Дуфф, – глаза открыты, но он не шевелится и молчит. Ему надо в больницу.

– Там машина, – сказал еще кто-то. Судя по голосу, совсем молодой парень. – Выезжает с парковки.

– Похоже, гвардейская. – Дуфф поднялся и вскинул ружье.

Несколько секунд все молчали, а шум мотора постепенно стих.

– Пусть уезжают, – сказал Малькольм.

– Каси… – проговорил Тортелл.

– Что?

– Найдите Каси.

Каси бежал. Сердце колотилось в горле, подошвы стучали об асфальт, все быстрее и быстрее, в ритм песне, которая начинала звучать у него в голове каждый раз, когда он боялся. «Help!»

Каси уже почти залез в машину, когда услышал хлопок и увидел дыру в куртке белобрысого полицейского. Потом тот упал, а папа приказал Каси бежать.

Каси машинально побежал туда, где вырос – вниз, к речке. К развалинам полусгоревшего дома, где они в детстве играли с друзьями. Крысиный дом – так они его называли.

Сгоревший каменный дом был белым, с черными полосками сажи вокруг дверных и оконных проемов, похожий на густо накрашенную проститутку. Здесь, внизу, возле реки, маленькие домики были выстроены тесно, словно пытались найти друг у друга защиту. Кроме одного. Этот деревянный дом с выкрашенными в синий стенами стоял чуть на отшибе, словно изгой. Каси продрался сквозь камыши, вбежал внутрь, туда, где прежде была кухня и где сейчас остались лишь воняющие мочой стены с нацарапанными на них ругательствами. По узенькой лестнице Каси спустился в спальню. На одной из кроватей валялся полусгнивший матрас. Когда-то Каси и сам лежал на нем – именно здесь, среди дохлых крыс и пустых бутылок, он впервые поцеловал девушку. Как-то раз, когда ему было десять или одиннадцать, они с друзьями пришли сюда на закате солнца и, кашляя и отплевываясь, выкурили свою первую сигарету, глядя на крыс, деловито бредущих к пересохшему руслу реки. Возможно, они пришли сюда специально, чтобы умереть.