Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юлиана хихикает и напоминает, что ее волосы всегда к моим услугам, если нужно будет сбросить пар.
Я оглядываюсь на кондитерскую, из которой как раз выходят последние работники и, поддавшись инстинкту, спрашиваю:
— Может, выпьем шампанского по случаю? Я угощаю — у нас сегодня хорошая касса. — Морщу нос, осознавая, как глупо и смешно это звучит, и на всякий случай поясняю: — Всю жизнь хотела это сказать.
Юлиана пожимает плечами и согласно кивает.
В маленьком ресторане в паре кварталов ниже уютно пусто — и мы выбираем самый удобный стол около окна.
Я заказываю бутылку игристого «Просекко», фрукты и сыр.
Пьем, сначала просто разговаривая о всякой ерунде, в основном вспоминая все казусы, которыми было наполнено наше сотрудничество.
Слово за слово, пару раз всплывает имя Бармаглота.
Я знаю, что они не встречаются, потому что лично видела, как пару раз за ней приезжал симпатичный седеющий мужчина, и она выглядела очень счастливой, когда он целовал ее в щеку и галантно открывал дверцу автомобиля.
Но с Бармаглотом она определенно поддерживала тесную связь.
И мне приходилось бить себя по рукам, чтобы не спросить, как он и не спрашивает ли обо мне.
Но сегодня, после стресса и игристого вина язык развязывается.
— Он с кем-то встречается? — спрашиваю в лоб, когда Юлиана заканчивает рассказывать об одной своей клиентке, чьим проектом она занималась до меня.
— Марк Игоревич? — сразу догадывается она.
— Угу. Мой… бывший Бармаглот.
Звучит так, что хочется повернуть время вспять хотя бы на минуту и запретить себе говорить о нем как о бывшем. Потому что теперь это звучит слишком реально, чтобы и дальше делать вид, будто мы просто поссорились.
Юлиана явно сконфужена моим вопросом.
Стучит красивым ногтем мизинца по ножке бокала и после небольшой внутренней борьбы отвечает:
— Да, у него есть женщина. Видела их пару раз вместе.
— Спасибо, — искренне благодарю. Было бы куда хуже, если бы она стала юлить и делать вид, что не в курсе. Да и не верю я в благородную ложь. — Как думаешь, это — серьезно?
Мы были на «вы» весь период нашего сотрудничества, и я благодарна Юлиане, что она не дала мне перейти порог, иначе рано или поздно меня бы занесло. А так в голове всегда торчала мысль, что мы — партнеры, и либо я ценю все, что она делает и как со мной возится, либо остаюсь один на один с кучей вещей, в которых ни черта не понимаю.
Но сейчас мы официально больше не в связке, а я, окончательно отодвинувшись от всех подруг, просто рада общению с человеком, который точно не стал бы играть за моей спиной. Хотя бы потому, что она — не моя лучшая подруга.
— Я правда не знаю, — извиняется Юлиана.
— И он ни разу… — сглатываю страх и неприятное предчувствие, — … не спрашивал обо мне?
Она отрицательно качает головой.
Я столько раз воображала, как спрошу ее об этом и столько раз уговаривала себя не реагировать слишком сильно, если окажется, что Бармаглот успел жениться или съехаться с кем-нибудь — он никогда не был одинок, даже когда был женат. А теперь, лишившись всех оков и одной ненормальной девчонки, наверняка с головой окунулся в мир доступных и на все готовых женщин.
Возможно, какая-то из них могла бы даже искренне в него влюбиться.
Но лучше нет, нет, нет…
— Алиса, послушай… — Юлиана неожиданно протягивает руку и сжимает мои пальцы в очень искреннем жесте поддержки. — Иногда должно пройти время, чтобы… во всем разобраться. Когда чувства на пике, все кажется трагедией и концом жизни, но поверь, это не так. Некоторые вещи видны лишь с расстояния в месяцы. Иногда даже годы. А иногда — всей жизни.
— Не уверена, что готова быть без него всю жизнь, — грустно улыбаюсь и предательски шмыгаю носом.
— Но ведь прожила же до сих пор? — подбадривает она. — Рано или поздно боль утихнет. И твоя, и его.
Не знаю, о какой части нашей с Мариком истории она в курсе и из каких источников, но точно не хочу выяснять.
Время.
Должно пройти время, Алиса.
Может быть… когда-нибудь, когда сойдет новый снег.
— У меня есть пара билетов в театр, может, составишь компанию? — предлагает она. — Мой Медведь улетает на важный форум, а я ужасно не люблю ходить в театр в одиночестве.
Я соглашаюсь и взглядом благодарю ее за поддержку.
Однажды мама сказала, что самая крепкая женская дружба чаще всего рождается из взаимной нелюбви.
Кажется, мы и правда подружимся.
Юлина извиняется, что ей пора бежать на встречу, говорит, что обязательно позвонит мне, чтобы утрясти наш поход в театр и уходит, а я остаюсь одна и прошу официанта принести еще бокал шампанского.
У меня есть целый новой блокнот, который я купила специально чтобы вести дела, и за пару недель успела превратить его в хлам. Даже немного стыдно доставать, но делаю это, потому что теперь мне придется все делать самой: учиться вести, как это модно говорить, хэнд-мейд бизнес. Мне до сих пор страшно, хоть Юлиана была строгой и ответственной наставницей, а главное — очень терпеливой, и если я вдруг споткнусь где-то на пути, это будет моя и только моя вина. Никого больше.
Наверное, я и правда взрослею.
По крайней мере, больше не ищу виноватых в том, что моя жизнь перестала быть похожа на сказку.
Я задерживаюсь в ресторане еще на час: делаю заметки, пытаюсь сделать какой-то более-менее комфортный и понятный для себя график, когда и кому нужно позвонить, куда поехать, с кем встретиться.
Потом возвращаюсь домой, в свою маленькую квартирку, про которую Бармаглот всегда говорил, что жить в ней — опасно для жизни, и таким как я, нужно еще доплачивать за риски. А я так и не рискнула от нее избавиться.
Потому что хотела сохранить в своей жизни хотя бы какой-то островок стабильности.
Раз уж прошлое развалилось почти полностью.
До одиннадцати ночи я прокручиваю в голове те слова Юлианы: «У него есть женщина… видела их пару раз вместе…»