Рана на спине почти затянулась, сон убрал телесную немощь, и, когда по домику потек запах свежих лепешек, жаркого и каши, Макс открыл глаза. Потянулся – ничего уже не болело, – расправил крылья, напрягая мышцы, взглянул на замолчавших женщин.

Отдохнувший организм прямо-таки требовал устроить праздник плоти. Но две женщины рядом – все равно что ни одной. Позовешь одну, вторая обидится, затаит ревность, а им еще жить вместе.

– Накрой стол, Далин, – сказал, поднимаясь, – я скоро опять уйду. Венин, подойди ко мне.

Губы Далин расстроенно дернулись, но она сноровисто захлопотала у стола. Бывшая рабыня положила на стол кусок лепешки, сунутый сердобольной хозяйкой, приблизилась. Макс положил руку ей на грудь, начал простукивать вокруг пальцами второй руки.

– Больно здесь?

Она помотала головой.

– Подыши глубоко. – Она не поняла, и Макс показал. – Вот так.

Венин старательно начала вдыхать-выдыхать, а он слушал – и ухом, и рукой, – но хрипов не было, вибраций тоже. И температура нормальная, и слизистые не бледные. Удивительно. То ли вчерашний приток силы позволил ему излечить утопленницу так, что не пошло ожидаемых проблем на сердце и легкие, то ли здесь на редкость жизнестойкие люди.

Далин прислушивалась к ним и облегченно улыбалась, и Тротт, на мгновение почувствовавший привычное раздражение в адрес женщин, встал и вышел из дома.

Во дворе вовсю жарило солнце, деловито рылись в траве лохматые куры, и Макс, ополоснувшись из ведра, принял из рук младшего сына Далин полотенце, потрепал его по черноволосой голове, вытерся. Мысли, подстегнутые ледяной водой, стали острыми, конкретными.

Главное сейчас – найти беловолосую дар-тени, которая, если не соврала старуха, бродит где-то в опасных влажных лесах побережья. А до этого – решить еще пару вопросов. И уйти наконец наверх, потому что непонятно, сколько прошло времени и в каком состоянии он очнется – сможет ли вообще преодолеть сон, не выпьет ли при пробуждении всё на километры вокруг? Макс, конечно, завел себе будильник на понедельник, памятуя, что больше двух суток никогда не спал, но кто знает, способен ли он услышать сигнал, даже если тот будет орать ему на ухо?

После завтрака Тротт зашел в свой чистый и прохладный дом на другом конце поселения, снял со стены лук, стрелы, нож, с сожалением вспоминая броню, покоящуюся где-то в мешке на дне залива у Лакшии. Ту он заказывал у местного умельца-кузнеца и потом тщательно подгонял под себя. Выполнена она была из хитина тха-охонга, обладающего полезным свойством при высокой температуре размягчаться, становиться послушным ковке, и второй такой у Тротта не было. И ждать, пока ее сделают, некогда. Так что обойдется клепаной курткой.

Собрав оружие, вытащил из пола доску – под ней открылся тайник, в котором Макс хранил золото. Вряд ли кто-то осмелился бы обокрасть его: во-первых, в поселении с ворами не церемонились, выбрасывали за ворота, а во-вторых, только сумасшедший мог бы позариться на что-то, принадлежащее Охтору. Но осторожность никогда и никому еще не вредила.

Золото и драгоценные камни ценились и в этом мире – как и во всех мирах, наверное. И у Макса их было достаточно. А закончатся – всегда сможет принести еще. Когда-то давно, когда Охтор исходил весь Лортах, довелось ему побывать во множестве затерянных, необитаемых мест: в горах, где текли ручьи, несущие золотые самородки размером с ладонь, в графитовых развалах, где как птенцы из гнезда торчали похожие на тусклые потертые стекла алмазы. Так что золото и камни у него были. Лортах вообще богат рудами. Только вот богатство это быстро поглощалось океаном. Там, где лет десять назад был берег, уже плескалось море, по которому свободно проходили корабли.

Макс сунул в мешок один из крупных самородков, ссыпал в тряпицу несколько горстей поменьше, завязал. Кто знает, сколько займет его поход, а женщинам с детьми теперь, когда есть еще и Венин, поначалу с хозяйства прокормиться будет непросто. Оглядел дом еще раз, ножом вырезал на стене дарственную женщинам, пока не выйдут замуж и не уйдут в другой дом, и пошел к главе поселения.

Глава, пожилой дар-тени по имени Нерха, уважительно встречал его у ворот – видимо, вездесущая ребятня уже доложила, что к дому идет Охтор. Нерха был крепким, широкоплечим, но не тяжеловесным, обстоятельным, и лицо его, смугловатое, уже покрылось сеточкой мелких морщин, хотя появился-то он у поселения лет двадцать назад. Здесь, на Лортахе, быстро старели.

– По делу, Охтор? – спросил он, хлопая Макса по плечу.

– По делу, – Тротт ответил на приветствие и проследовал за хозяином в дом, – и недолго. Тороплюсь я, поэтому послушай и сделай все, как прошу.

Нерха выслушал рассказ Макса и об армии охонгов, и о предсказании жрицы, и о пробудившемся чужом боге молча, напряженно поводя кончиком черного крыла с начавшими желтеть от старости перьями.

– Плохо дело, – степенно проговорил глава, когда Тротт закончил говорить. – Эдак войска императора, ежели девку эту не найдут, постараются прорваться к кольцу наших поселений, чтобы тут ее поискать. А откуда ей взяться-то, Охтор? Никогда не слышал, чтобы бабы у нас появлялись. Да и хорошо, правда? Тяжко им тут было бы. Пусть живут себе в безопасности… наверху.

Нерха, как и большинство дар-тени, о мире Тура имел лишь смутное представление, изредка видя его во снах, и, как Макс ни расспрашивал, не мог даже определить, в каком городе он живет. Но истово верил, что при его жизни половинки смогут воссоединиться. Все верили; что им оставалось делать?

– И я не слышал, – кивнул Макс. – Может, и было давным-давно, несколько веков назад, но в разговорах никто из стариков ни в одном поселении о женщинах дар-тени не упоминал.

Поэтому и сон, который ему приснился в Лакшии, Тротт воспринял как бред. Не было никогда у дар-тени женщин. Тем более со светлыми волосами. Откуда? Дар-тени все черноволосые и зеленоглазые, как на подбор. Макс первое время не столько от растущих крыльев за спиной дергался, сколько от своей внешности в отражениях. То же лицо, но другой цвет глаз и волос. Впору свихнуться.

Впрочем, вряд ли его можно считать нормальным.

Придавало нереальности и то, что девушка отчетливо напомнила ему покойную королеву Рудлога, Ирину. Другое лицо, но очень похожее. Как тут не подумать об играх подсознания?

– …Так что думаешь?

Макс вынырнул из своих мыслей, посмотрел на повторно задавшего вопрос Нерху.

– На самом деле девка нашей крови каким-то чудом сюда попала? И правда вот-вот откроется проход? Так ведь и мы сможем вернуться, – глаза обычно невозмутимого пожилого дар-тени возбужденно горели. Его женщины споро выставляли перед гостем на тяжелый деревянный стол вяленое мясо, орехи, сладкие вареные клубни. Для порядка – никто из разговаривающих не ел.

– Проверю, – коротко ответил Тротт. Положил на стол тряпицу с самородком, развернул. – Есть еще одно дело, Нерха. Я из Лакшии привел женщину по имени Венин. Будут жить вместе с Далин и детьми в моем доме. Вот тебе плата за нового жителя общины, и присмотри за ними, пока нет меня. Сегодня они будут таскать в новый дом вещи, кликни мужиков помочь, – он достал еще парочку самородков помельче, – и так, чтобы не обидели их. Я ухожу, когда вернусь, расскажу, что узнал. А тебе бы пообщаться с главами других поселений. Пусть над нами защита Источника, но я чувствую, как она слабеет.