— Это означает, что он вернулся в Бристоль? — спросила Никки, и ее глаза потемнели от горя.

Спенс кивнул.

— Ты уже видел его?

— Нет. Я подумал… Ну, может, лучше как-нибудь потом.

Никки с трудом сглотнула и кивнула.

— Думаю, ты прав, — прошептала она. — Боже, как трудно поверить, что еще каких-то четыре дня назад он был с нами. С тех пор столько всего произошло…

— Я знаю, и еще во многом нам нужно разобраться, но мы справимся, Ник, я обещаю. Я все еще не верю, что кто-то убил его, но если это так, а это большой вопрос, то мы должны узнать, кто это сделал, потому что я всем сердцем верю, что ты не виновата.

Она опустила глаза; по ее щекам побежали слезы.

— Мы вытащим тебя отсюда! — отчаянно повторил он. — Мне хочется верить, что, возможно, это произойдет уже в понедельник. Как ты думаешь, ты потерпишь до понедельника?

Ироничная улыбка скользнула по ее дрожащим губам, и она снова посмотрела на него.

— Меньше чем час назад я боялась, что, возможно, останусь здесь лет на десять, а то и больше, — призналась она, — так что, думаю, пару дней я как-нибудь выдержу, — Никки оглянулась на других женщин, которые были поглощены разговорами с собственными посетителями. Некоторые или хотя бы одна из них наверняка тоже горюют об умершем ребенке, и если бы только кто-то мог понять, что они чувствуют… — Может быть, я даже заведу парочку подруг, — прошептала она, спрашивая себя, рискнет ли она отказаться от отдельной камеры. — У большинства здешних обитательниц жизнь с самого начала была тяжелой, и далеко не всем хватает мужества стать выше этих невзгод — так, как это удалось нам.

Спенс картинно закатил в отчаянии глаза.

— Однажды, — пообещал он, — ты все-таки поймешь, что пришла на эту землю вовсе не для того, чтобы спасти все остальное человечество. Ник, все, о чем ты теперь должна думать, это ты и я и что мы будем делать, как только все это останется позади.

Она попыталась улыбнуться.

— А оно останется, правда ведь, Спенс? — спросила она, сжимая его руки. — И скорее раньше, чем позже, потому что я не делала этого. Клянусь Богом! Клянусь нашими жизнями…

Он мягко приложил палец к ее губам.

— Я знаю, — прошептал он, — так что не надо постоянно пытаться убедить меня в этом.

В понедельник утром Спенс подъехал к офису Джолиона Крейна за пятнадцать минут до назначенного времени. Однако входные двери были уже открыты, и он, войдя в здание, поднялся по лестнице в холл. Здание было таким же старым и своеобразным, как диккенсовская «Лавка древностей»; впрочем, то же можно было сказать о большей части строений того района Бристоля, где располагались юридические конторы. Понимание того, что он добрался до самого главного механизма, способного влиять на суть вещей, придало еще больше уверенности шагам Спенса. Это место было средоточием силы и мощи, и только человек, обладающий здесь влиянием, способен был помочь Никки. Насколько Спенс понял, Джолион Крейн обладал более солидным юридическим весом, чем большинство его коллег.

Не обнаружив никого в приемной, он огляделся, заметил колокольчик и, несколько минут спустя, услышал тяжелые шаги человека, спускающегося по лестнице.

— Так вы, должно быть, Спенсер Джеймс, — заявил, заходя в комнату, крупный мужчина в сером костюме с пронзительным взглядом и вежливой улыбкой.

Спенс пожал протянутую руку.

— А я знаю, что вы — мистер Крейн, потому что видел ваше фото в Интернете, сэр.

Джолион Крейн хихикнул.

— Значит, вы проверяли меня, и правильно сделали, — заключил он. — Что ж, пойдемте ко мне в кабинет. Я должен присутствовать на досудебной встрече в девять, но это в здании напротив, так что у нас есть добрый час времени, и его должно хватить, чтобы обсудить основные моменты.

— Вообще-то, — заявил Спенс, поднимаясь вслед за ним по скрипящей лестнице, — я видел Никки в субботу, и у меня появилась дополнительная информация, о которой полиция еще не знает.

Это явно заинтересовало Крейна, поскольку тот, обернувшись, посмотрел на Спенса.

— Тогда я должен услышать ее, — ответил он. — Думаю, я тоже могу предложить вам кое-какую информацию. Вон туда, — добавил он, указывая путь в темную приемную, которая выходила в яркий и просторный кабинет с огромным дубовым столом в центре, двумя высокими окнами с видом на здание Королевского суда напротив, и штабелями папок и книг, закрывающими стены. — Прошу вас, присаживайтесь, — любезно предложил адвокат, закрывая дверь. — Боюсь, что не могу предложить вам кофе, потому что я еще не варил его, но…

— Не беспокойтесь, сэр, — заверил его Спенс. — Я просто хочу убедиться, что вы согласитесь взяться за наше дело на основе правовой помощи, потому что у нас нет денег…

Крейн махнул рукой.

— С этим вопросом обратитесь в бухгалтерию, они все уладят, — сказал он, — а нам с вами следует сосредоточиться вот на чем. — Крейн поднял пачку документов, перевязанных розовой ленточкой. — Записи по делу Николь, — пояснил он. — Мне прислали их из офиса Марии Таунсенд в субботу. — Адвокат посмотрел на Спенса из-под опущенных век. — К несчастью, вынужден сказать, что не все адвокаты выполняют свою работу так хорошо, как следовало бы, и на государственных защитников часто давят, ну да ладно. Однако я хотел бы подробно остановиться на нескольких моментах, которые бросились мне в глаза, когда я читал дело. Впрочем, сначала скажите мне, какую дополнительную информацию вы получили.

Спенс подался вперед в кресле.

— Это касается входной двери в наш дом, — сообщил он, пытаясь сдерживать волнение. — Несколько недель назад владелец обнаружил какие-то неполадки с замком. Теперь, когда нам позволили вернуться домой, я сам его проверил и понял, что он имел в виду. Иногда замок заедает и не закрывается полностью. То есть дверь кажется запертой, потому что она рассохлась и застревает, но если ее просто толкнуть, то она открывается.

В пристальном взгляде Крейна читалось одобрение.

— Да, это могло бы объяснить, каким образом первому врачу удалось войти в дом, — заметил он, — потому что ни в его показаниях, ни в показаниях Никки нет ни слова о том, кто открыл дверь, когда он приехал. А вам она не говорила, отпирала ли она дверь?

Сердце Спенса застучало сильнее, когда он покачал головой:

— Никки об этом никогда не упоминала.

— Меня также удивляет тот факт, что, похоже, соседей никто не опрашивал, — сообщил ему Крейн, — так что мы понятия не имеем, видел ли кто-нибудь что-либо подозрительное в то утро.

В глазах Спенса вспыхнула надежда. Однако он не хотел терять голову и потому, заставив себя быть осмотрительнее, спросил:

— Если бы кто-то что-то видел, разве бы он сам не заявил об этом в полицию?